Ксеноугроза: Омнибус

Следуя за рабами, Улусех вместе с когортой Бессмертных вышел из огромного строения без крыши в районе, что примыкал к парадному проспекту. Тиран Гира явно не привык отправляться в битву, прячась и обходя опасности, но с учётом того, что победа была так близко, он готов был пережить подобное унижение.

Когда армии соединились, он окликнул Амонтара.

— Приветствую, мой друг. Судьба нам благоволит, ты так не считаешь?

Держа за спиной кинжал, Амонтар почтительно кивнул. Если бы он мог изобразить улыбку, то обязательно бы это сделал.

— Поистине. Мы встретили слабое сопротивление — визирь сдержал обещание.

Небосвод озарила вспышка тяжёлого лучевого орудия, которое било откуда-то со стороны экваториальных генераторов, где очевидно по-прежнему шёл бой.

Улусех показал на громадные двери тронного зала.

— Поведёшь вперёд?

«За дурака меня что ли держишь», — фыркнул про себя Амонтар, но решил подобрать ответ более учтивый.

— Думаю, в текущих обстоятельствах будет некрасиво, если кто-то из нас войдёт первым.

— Значит, вместе, — кивнул Тиран. — Больше нет смысла бояться регента.

Их воины отворили большие гравированные врата, потянув за тяжёлые железные цепи, и оба лорда бок о бок шагнули внутрь. Сейчас в окружении своих придворных охранников они производили такое впечатление, что могли бы заставить сдаться даже фаэрона.

Однако тронный зал пустовал.

Ни лич-стражей, выстроившихся на большом возвышении, ни когорт Бессмертных, развёрнутых, чтобы оказать им сопротивление.

Озадаченный Улусех приказал своим солдатам рассеяться по всему помещению.

— Может, он…

Над ними раздался смех. Амонтар поднял взгляд и на ярусе с тёмными галереями увидел Турахина, который опирался на перила балюстрады.

«Нас предали. Будь ты проклят, Гиксос».

— Мои лорды, — прокряхтел регент, — неужели вы пришли меня повидать, прихватив с собой всех своих воинов? Вы кажитесь мне такими крошечными отсюда.

В тронном зале из теней арочных ниш проступили безошибочные силуэты преторианцев — на вид, целого батальона Метзоя. Воины готовы были в любой момент использовать по назначению свои посохи и корпускулярные метатели.

Амонтар огляделся кругом, слишком поздно осознав, что их окружили со всех сторон.

Турахин обвёл рукой зал.

— Как видите, ваш жалкий переворот провалился.

Внимание Амонтара привлёк короткий жалобный крик, донёсшийся из-за алькова позади главной кафедры. Ударами эфеса меча вершитель Метзой выталкивал на свет грязного Гиксоса. Лорд-рабовладелец упал на колени и глазами умолял своих товарищей-заговорщиков спасти его. Трое его невольников лежали мёртвые с перерезанными глотками.

— Простите меня, друзья… — промямлил он. — Нас раскрыли.

За балюстрадой к Турахину присоединился Хекирот. При виде его Улусех потрясённо осел на пол и даже не сопротивлялся, когда у него забрали посох.

— Теперь видите? — выплюнул Амонтар. — Я ведь предупреждал! Обоим говорил, что нельзя доверять визирю.

Регент и его советник спускались по чёрной мраморной лестнице и наблюдали, как войска союзников уводят прочь. Турахин снова засмеялся.

— Мой милый, преданный Хекирот — при дворе мало, что ускользает от его ушей. Не следовало его так недооценивать, и тогда, возможно, один из вас сейчас бы сидел на троне Борзиса. — Владыка подошёл к Улусеху и пробежал пальцем по холодной скуле пленённого лорда. — Но, разумеется, при условии, что вы хоть ненадолго перестали бы строить козни друг против друга…

Хекирот стоял прямо позади своего повелителя, не спуская с него пристального взгляда. Сейчас в его глазах читалась решимость и энергия, которых Амонтар никогда в нём не замечал.

— Войти к ним в доверие оказалось проще простого. Они понимали, что вершитель постфактум ни за что не одобрит тайные интриги. А потому им требовалось соблюсти нормы воинского этикета, чтобы отобрать у вас трон.

При последнем слове его глаза, казалось, сверкнули.

— По правде говоря, мой лорд-регент, есть ещё кое-что.

— И что же? — не оборачиваясь к нему, спросил Турахин. — Не тяни, милый Хекирот. Хотя вряд ли что-то облегчит страдания, которые скоро познают эти предатели…

Визирь вытащил какой-то предмет из мешочка на поясе и сказал:

— Скромный подарок от смотрителя Руадже. Он просил меня передать его лично вам в руки, только когда заговор раскроется.

Советник положил предмет в открытую ладонь Турахина, и владыка опустил голову, чтобы изучить подарок. Амонтар сощурился и тоже обратил на него взор. Это была небольшая пирамидка чёрного цвета. Внутри виднелись гладкие грани, которые двигались и закручивались по спирали, вращались по бесконечным фрактальным петлям, не отпуская, затягивая взгляд внутрь… в бесконечность, в тёмную бездну непостижимой и вечной пустоты и таких ужасов, которые не следует видеть никому из разумных существ, такихужасовчтотакихужасовчтотакихужа…

С диким воплем Амонтар оторвал взгляд от тессеракта и растянулся на полу. Из-за прекращения контакта взор застелила белая пелена, и горячие иглы агонии вонзились в разум.

Турахину так не повезло.

Не сводя вытаращенных глаз с адских глубин объекта, спустя доли мгновений владыка просто исчез, а ничем не поддерживаемый артефакт со звоном упал на мраморный пол и издал слабый предсмертный хрип.

Улусех и Гиксос смотрели в изумлении. Амонтар потряс головой, чтобы избавиться от образов, оставшихся при столкновении с бездной забвения, но и сам сохранял ошеломлённый вид.

Наклонившись, чтобы поднять тессерактовый лабиринт, Хекирот повернулся и внимательно посмотрел на Амонтара, лежащего на полированном мраморе. Красный драгоценный камень в его груди словно пульсировал внутренним огнём и шипел от удовольствия.

— Я действительно должен поблагодарить тебя, — сказал бывший визирь. — Ты превосходно отвлёк внимание, пока я заканчивал последние приготовления. На ложь, завёрнутую в полуправду, купиться всегда проще.

Пошатываясь, Амонтар поднялся. Он не чувствовал собственного сердцебиения.

Хекирот повернулся к кафедре, где по-прежнему стоял Метзой.

— Вершитель Метзой, уполномоченный представитель Триархии и страж-преторианец Борзиса, сообщаю, что все нормы военного этикета соблюдены. Я одержал вверх над свергнутым регентом, две трети его легионов теперь верны мне, а личности всех заговорщиков установлены. Подтверждаешь лишь ты мои притязания на власть?

В груди Амонтара бушевали негодование и недоверие. Неосознанно его пальцы легли на рукоять спрятанного кинжала.