Кто боится смерти

Три другие девочки уже пришли. Я быстро присоединилась к ним. Они посмотрели на меня удивленно и с некоторым облегчением. Еще один человек разделит с ними страх. Мы ни о чем не говорили, даже не поздоровались, но стояли вместе. Рядом с Адой были пять других женщин. В их числе – моя внучатая тетка Абео Огундиму. Меня она никогда не любила. Знай она, что я пришла без разрешения Папы, ее племянника, не миновать бы мне беды. Четырех остальных женщин я не знала, но одна из них была очень старой, само ее присутствие вызывало трепет. Я дрожала, чувствуя себя виноватой – я вдруг утратила уверенность, что мне стоит здесь быть. На столике в центре комнаты я увидела марлю, бутылки с алкоголем, йод, четыре скальпеля и еще какие-то неизвестные мне предметы. Желудок свело, меня тошнотой. Через минуту Ада начала:

– Мы – женщины обряда одиннадцатого года. Вшестером мы стоим на страже границы между девичеством и женской зрелостью. Только с нашей помощью вы можете свободно перейти ее. Я – Ада, Старшая.

– Я – Госпожа Абади, городская целительница, – сказала невысокая женщина рядом с ней. Ее руки были плотно прижаты к струящемуся желтому платью.

– Я – Очи Нака, – сказала следующая. У нее была очень темная кожа и пышная фигура, подчеркнутая шикарным фиолетовым платьем. – Портниха на базаре.

– Я – Зуни Ван, – под ее свободным недлинным синим платьем были штаны – редкость для джвахирских женщин. – Архитектор.

– Я Абео Огундиму, – сказала моя внучатая тетка и усмехнулась. – Мать пятнадцати детей.

Женщины засмеялись. Все мы засмеялись. Пятнадцать детей – та еще работка.

– А я – Нана Мудрая, – сказала вызывающая благоговение старуха, оглядев каждую из нас единственным зрячим глазом. Горб на спине навсегда наклонил ее вперед. Моя старая тетка по сравнению с этой женщиной была молодой. Голос Наны Мудрой звучал чисто и сухо. – Теперь скажите, как вас зовут, чтобы всем познакомиться.

– Луйю Чики, – сказала девочка рядом со мной.

– Дити Гойтсемедиме.

– Бинта Кейта.

– Оньесонву Убейд-Огундиму.

– Эта, – Нана Мудрая показала на меня пальцем.

Я перестала дышать.

– Выйди вперед, – сказала Ада.

Я слишком долго готовила себя к этому дню. Всю неделю почти не ела и не спала – боялась боли и крови. Наконец-то смогла с этим всем смириться. А теперь у меня на пути встанет эта старуха.

Нана Мудрая осмотрела меня сверху донизу. Не спеша обошла кругом, глядя снизу вверх, как черепаха из панциря. Покряхтела.

– Расплети волосы.

Только у меня длины волос хватало для косы. В Джвахире женщины носили короткие стильные стрижки – еще одно отличие от маминой деревни.

– Это ее день. Не надо ее ничем связывать.

От облегчения кровь прилила к лицу. Пока я расплетала косу, Ада спросила:

– Кто из вас до сих пор нетронут?

Руку подняла только я. Девочка по имени Луйю хихикнула, но осеклась, когда Ада заговорила снова.

– Кто, Дити?

Дити издала неловкий смешок.

– Одноклассник, – тихо проговорила она.

– Его зовут?

– Фанази.

– Было соитие?

Я тихо ахнула. Это невообразимо. Мы же такие маленькие. Дити помотала головой и сказала:

– Нет.

Ада продолжила.

– Кто, Луйю?

Луйю ответила только дерзким взглядом, а Ада так быстро шагнула к ней, что я не сомневалась – она сейчас ударит ее по лицу. Луйю не шелохнулась. Она с вызовом выставила подбородок. Меня это впечатлило. Я обратила внимание на одежду Луйю, сшитую из дорогой ткани. Она была яркая, ни разу не стиранная. Луйю из богатой семьи и явно не считает, что обязана отчитываться хоть бы и перед Адой.

– Я не знаю его имени, – наконец сказала она.

– Ничто не покинет этих стен, – сказала Ада, но я почувствовала в ее голосе угрозу. Наверное, Луйю тоже.

– Вокике.

– Было соитие?

Луйю молчала. Потом посмотрела на человека-рыбу на стене и сказала:

– Да.

У меня отвисла челюсть.

– Как часто?

– Много раз.

– Зачем?

Луйю насупилась.

– Не знаю.

Ада бросила на нее суровый взгляд.

– Отныне ты будешь воздерживаться до замужества. Отныне ты должна соображать, что к чему.

Она перешла к Бинте, которая все это время плакала.

– Кто?

Бинта ссутулилась еще сильнее и заплакала горше.

– Бинта, кто он? – снова спросила Ада.

Затем она обернулась к пяти другим женщинам, и те обступили Бинту так тесно, что Луйю, Дити и мне пришлось вытягивать шеи, чтобы ее увидеть. Она была самой маленькой из четырех.

– Здесь ты в безопасности, – сказала Ада.

Другие женщины стали гладить Бинту по плечам, щекам, шее и тихо напевать:

– Здесь тебя никто не тронет, здесь безопасно.

Нана Мудрая коснулась ее щеки.

– Отныне все присутствующие в этой комнате будут повязаны, – сказала она своим сухим голосом. – Ты, Дити, Оньесонву и Луйю будете защищать друг друга, даже когда выйдете замуж. И мы, Старшие, будем защищать вас всех. Но нашу связь сегодня может скрепить только правда.

– Кто? – спросила Ада в третий раз.

Бинта опустилась на пол и прижалась лбом к бедру одной из женщин.

– Мой отец.

Луйю, Дити и я ахнули. Другие женщины, казалось, совсем не удивились.

– Было ли соитие? – спросила Нана Мудрая, и ее лицо посуровело.

– Да, – прошептала Бинта.

Кто-то из женщин выругался, прищелкнул языком и что-то гневно пробормотал. Я закрыла глаза и потерла виски. Боль Бинты была и маминой болью.

– Как часто? – спросила Нана Мудрая.

– Много раз, – сказала Бинта громче, а затем выпалила: – Я… я… я хочу его убить, – тут она зажала рот руками. – Простите! – сказала она сквозь ладони.

Нана Мудрая отвела ее руки.

– Здесь ты в безопасности, – она с отвращением покачала головой. – Теперь мы наконец можем хоть что-то с этим сделать.

На самом деле эти женщины уже давно знали о поведении отца Бинты. Но не могли вмешаться, пока Бинта не прошла обряд одиннадцатого года. Бинта яростно замотала головой.

– Нет. Его заберут, и тогда…

Женщины зашипели и зацокали языками.

– Не волнуйся, – сказала Нана Мудрая. – Мы защитим тебя и твое благополучие.

– Мама не станет…

– Ш-ш-ш, – сказала Нана Мудрая. – Хотя ты пока ребенок, но отныне ты будешь также и взрослой. Твое слово будет кое-то значить.

Ада и Нана Мудрая едва взглянули в мою сторону. Ко мне вопросов не было.