Кто, если не мы

Васильев в своих наблюдениях не ошибся. Бауэр, облобызав «мачо», поднялся с дивана и двинулся к выходу. Любовник не отставал от него и, что-то нашептывая на ухо, продолжал поглаживать по спине. Иван и Сергей последовали за ними. Оставив «обезьянке» скудные чаевые, Бауэр на прощание чмокнул «мачо» в щетинистую щечку и, последний раз вильнув перед ним попкой, выпорхнул на улицу. Сергей и Иван получили свои куртки у гардеробщика и, бесцеремонно отшвырнув с пути обманутую в своих ожиданиях «обезьянку» вышли на улицу.

В метрах пятнадцати от себя они увидели Бауэра. Тот не собирался убегать или петлять зайцем по подворотням. Весь его вид и сама походка говорили — он кайфовал.

— Ну и «мачо», зарядил его от души! — оценил Васильев поведение Бауэра.

— Хорошо, что не нас, — буркнул Устинов.

У него на душе скребли кошки. Мало того что ему пришлось претерпеть страшнейшее унижение, так в довершение ко всему окончательно рухнула шпионская версия. Иван понуро плелся вслед за Бауэром и бросал тоскливые взгляды по сторонам.

— Вань, не расстраивайся, педерасты — народ хитрый, от них можно ожидать чего угодно, — утешал его Сергей.

— Ага, осталось только нас трахнуть, — буркнул Устинов.

— Трахнуть нас и без него найдется кому, если встречу со шпионом провороним.

— Да какая на хрен встреча!

— Не кажи гоп, Ваня! Смотри! — воскликнул Васильев, и ноздри его носа затрепетали, как у охотничьего пса при запахе дичи, а в глазах появился азартный блеск.

Бауэр остановился, бросил взгляд по сторонам, задержал на вывеске над входом в кафе, на ней горело — «Рандеву», и открыл дверь.

— Уже теплее! — оживился Васильев.

— И название подходящее, — согласился Устинов, и от его мрачного настроения не осталось следа.

Вслед за Бауэром они вошли в кафе — в нем было немноголюдно, и выбрали место, так чтобы он был перед их глазами. Сергей занялся заказом, а Иван стрельнул взглядом в сторону Бауэра — тот был не один, и его сердце радостно встрепенулось. Он был вознагражден за то, что пришлось вытерпеть в «Лилии». Бауэр разговаривал со старшим научным сотрудником 53-го НИИ из лаборатории Чаплыгина Борисом Ефимовым. Физиономия, напоминающая лисью мордочку, бородка клинышком и очки не оставляли у Устинова сомнений — это был он.

— Серега, вот удача! — радостно воскликнул Иван.

— Тише, ты! — цыкнул на него Васильев и спросил: — Что нашелся ваш академик?

— Нет, зато появился черт из табакерки!

— Кто он?

— Сотрудник 4-й лаборатории!

— Значит, не зря ноги терли и задницами рисковали, — заключил Васильев.

— Эх, сейчас бы узнать, о чем они говорят? — пожалел Устинов об отсутствии такой возможности.

— К сожалению, Иван, помочь не могу. Это дело слухачей, наше — фиксировать контакты.

— Ну, как всегда: «Опер, нюхай — нюхай, слухай — слухай!» — в сердцах произнес Устинов и сосредоточился на Ефимове и Бауэре.

А те, забыв об ужине, продолжали о чем-то оживленно говорить. Беседа длилась около 40 минут. За это время Иван с Сергеем успели выпить не по одной чашке кофе. Закончив разговор, Бауэр и Ефимов вышли из кафе, спустились в метро и там разъехались.

На следующий день подробная сводка на объект «Ариец» — Бауэра службы наружного наблюдения поступила к генералу Рудакову. Ее содержание дополнил личными впечатлениями Устинов. Старательно обходя детали своего пребывания в «Лилии», он сосредоточился на встрече Бауэра и Ефимова в кафе «Рандеву». И здесь его захлестнули эмоции — в новоиспеченном кандидате наук он уже видел шпиона.

— Стоп, Иван Лаврентьевич, не замыливай нам и себе глаз шпионской версией! — остановил его Рудаков.

Устинов смешался. А генерал, пробежавшись внимательным взглядом по сосредоточенным лицам Охотникова и Первушина, спросил:

— Товарищи офицеры, ваши выводы по материалам на Ефимова? С кого начнем?

— Позвольте мне, товарищ генерал? — попросил разрешения Охотников.

— Пожалуйста, Андрей Михайлович.

Тот приподнялся.

— Сиди, как говорится, в ногах правды нет, — остановил его Рудаков и потребовал: — Только, пожалуйста, без эмоций, а то после Ивана Лаврентьевича я чуть не захлебнулся.

Охотников, прокашлявшись, приступил к докладу:

— Факт первый: как выяснилось, Ефимов и Бауэр были знакомы до встречи в «Рандеву». Их знакомство состоялось на научной конференции в Питере. При этом хотел бы обратить внимание на один интересный момент. В списках официальных участников научной конференции в Москве Ефимов не значился, а на ней присутствовал. По данным агента Штейна, в состав делегации его в самый последний момент включил Чаплыгин.

Факт второй: Ефимов проявляет повышенный интерес к новейшим научным разработкам, а они никак не связаны с темой его будущей докторской диссертации.

Факт третий: конспиративная встреча Бауэра с Ефимовым в кафе «Рандеву».

— Прямо-таки конспиративная? Это еще не факт. И вообще их слишком мало, Андрей Михайлович, — сухо заметил Рудаков.

— Товарищ генерал, есть и другие! — выпалил Устинов и тут же пожалел о том, что сказал.

Охотников и Первушин многозначительно переглянулись. А Рудаков, хмыкнув, потребовал: — Ну-ка расскажи нам, Иван Лаврентьевич, что это за факты.

— Сбор Ефимовым секретной информации, — потухшим голосом произнес Устинов.

— Даже так? А что конкретно? — допытывался Рудаков.

— Он проявлял повышенный интерес к тематике работ по «Ареалу».

— А если то было банальное любопытство? Ты такого не допускаешь, Иван Лаврентьевич?

— Нет, товарищ генерал! В среду Ефимов делал выписки из секретного документа в личный блокнот. Это же чистый шпионаж! — упорствовал Устинов.

— Иван Лаврентьевич, у нас только суд определяет: виновен или не виновен человек. Ясно?

— Так точно, товарищ генерал!

— Поэтому, прежде чем клеймить человека, ты первым делом разберись, с какой целью Ефимов делал записи, а потом будем говорить: шпионаж это или нет! — заявил Рудаков, и, обратившись ко всем, потребовал: — Товарищи офицеры, прошу сконцентрировать основные силы на проверке Ефимове, но одновременно не ослаблять работы по поиску Чаплыгина. Задача понятна?

— Так точно! — подтвердили они.

— Тогда за работу! — закончил совещание Рудаков.

Офицеры поднялись из-за стола и двинулись на выход.