Кто есть кто
Шрифт:
– В квартире.
– Понятно.
Грязнов с группой муровцев приехал на квартиру Кулешова. Квартира двухкомнатная, в спальне, рядом с кроватью, вместо ночного столика – сейф. С кодовым замком и обычным. Ключ был на связке в кармане Кулешова в момент смерти. Криминалистические исследования, проведенные по распоряжению Грязнова, выявили на ключе довольно старые следы воска. То есть кто-то снимал слепок. Интересно, Воронцов или нет? Или сама пассия Кулешова? Во всяком случае, у нее такая возможность была.
На кодовый замок потребовалось минут пять. Комбинация оказалась до ужаса банальной: 2000.
Короче, сейф не содержал ничего интересного и вряд ли был тем тайником, о котором говорила Соколовская. А значит, он здесь для отвода глаз. Кому придет в голову искать где-то еще, если вот он, поблескивает стенками из особо прочной стали и подстрекает любопытных своей неприступностью.
– Ищем дальше, ребята, – распорядился Грязнов.
Ребята принялись скатывать ковры, переворачивать мебель, простукивать стены и доски паркета. В соседней комнате из шкафов вываливали книги, перетряхивая каждую. Библиотека у Кулешова была та еще: Спиноза, Макиавелли, Ницше, Фрейд, Достоевский, Кафка. Да, сдвинутый был мужик, это точно. Правда, были книги и по криминалистике, а из новой постсоветской литературы: «Антология маньяков» и «Настольная энциклопедия садиста». Бред, он что, действительно это читал?
Квартиру разгромили до основания, но следов тайника так и не обнаружили. Может, наврала она все? А может, он ей наврал.
Сыщики переместились на кухню и в прихожую. Грязнов присел на подоконник и раскрыл «Настольную энциклопедию садиста». «…Садизм и садомазохизм – естественные свойства человека, и это неоспоримый, непреложный и неоднократно доказанный наукой факт». Да-с, занимательная книженция, то-то я как ни пойду к стоматологу, так просто руки чешутся усадить его самого в кресло и начать сверлить ему что попало…
– Есть! – Прервал мысль Грязнова вопль оперативника из кухни.
На нижней полке холодильника лежала завернутая в полиэтиленовый пакет коробка из-под овсяных хлопьев «Геркулес», ничем не выделявшаяся среди себе подобных. Кулешов, похоже, все свои съестные припасы хранил в холодильнике, в том числе хлеб, макароны и прочую бакалею. Только в этой коробке вместо питательных хлопьев лежала пачка фотографий и магнитофонная пленка.
Грязнов оставил ребят наводить порядок, а сам уехал на Петровку, 38, чтобы в спокойной обстановке изучить находку.
Все фотографии, найденные у Кулешова, имели общее место: в окружении разных мужчин была снята одна и та же женщина. Мужчин было трое: Воронцов, неизвестный кавказец лет пятидесяти и какой-то холеный бородач, лицо которого показалось Грязнову смутно знакомым, но где он его видел, Грязнов вспомнить не мог.
Он отложил фотографии и взялся за пленку. Это была, очевидно, запись телефонного разговора Кулешова. Его голос Грязнов узнал: копаясь в его последних делах, он прослушал пару магнитофонных записей допросов, проведенных следователем.
К у л е ш о в. Вы получили фотографии?
Н е и з в е с т н ы й. Какие фотографии?
К у л е ш о в. Не прикидывайтесь
дурачком, вы прекрасно знаете, о каких фотографиях идет речь.Н е и з в е с т н ы й. Кто вы?
К у л е ш о в. Об этом не трудно догадаться. Вы поступили по отношению ко мне несправедливо, и я хотел бы исправить положение вещей.
Н е и з в е с т н ы й. Я вас не понимаю.
К у л е ш о в. Объясняю: у меня есть доказательства вашей аферы с подменой и фотографии – только малая часть имеющихся у меня материалов. И работать я могу на два фронта… Тому облапошенному папаше вряд ли понравится ваша деятельность. А также можно элементарно сдать вас с потрохами в соответствующие инстанции. Правда, в последнем случае меня ждет только моральное удовлетворение, но зато какое…
Н е и з в е с т н ы й. Вам что, мало того, что вам заплатили?
К у л е ш о в. А, значит, вы все-таки догадались, кто я. Тем лучше. Но дело в том, что мне ничего не заплатили. Ваш наемник просто откровенно шантажировал меня, а теперь настала моя очередь. Ваша подруга, конечно, все замечательно провернула…
Н е и з в е с т н ы й. И сколько же вы хотите?
На этом запись обрывалась. Очевидно, Кулешов не считал нужным придавать гласности степень своей жадности. Но и этого было более чем достаточно. Вот он – замечательный мотив. Правда, всех прозвучавших тонких намеков Грязнов не понял, но главное ясно: Кулешов начал выпендриваться, и его поставили на место. Точнее, уложили.
Удивительно, но голос неизвестного на пленке тоже будил в Грязнове какие-то смутные воспоминания. Если это один из тех троих, что на снимках, то это точно не кавказец, так как акцент у говорившего отсутствовал, и, скорее всего, не Воронцов: мелковато тот плавал, чтобы платить наемникам. Вот шантаж – это его профиль. И если шантажировали Кулешова только связью с Соколовской, следовательно, Воронцов и есть наемник. Значит, остается бородач.
Хотя кое-какие мысли по поводу собеседника Кулешова у Грязнова были. И он немедленно послал пленку на экспертизу. А потом поехал на телевидение и просмотрел записи правительственной хроники за последние полгода. Пару кассет тоже отправил в следственно-криминалистическое управление – для сравнения.
Уже почти в конце дня зазвонил телефон. Грязнов взял трубку.
– Полковник Грязнов. – Говоривший явно привык командовать.
– Я слушаю.
– Полковник Марфин из ФСБ. Через час к вам прибудет мой подчиненный – капитан Пузовский. Он подвезет вам постановление первого замминистра Министерства внутренних дел о том, что с сегодняшнего дня оперативной разработкой по делам об убийствах Кулешова и Воронцова будем заниматься мы, то есть ФСБ.
– По какой причине? – только и вымолвил Грязнов.
– В связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Дела принимают политический оттенок.
– А именно?
На том конце провода замялись.
– Н-ну, по нашим данным, убитые были связаны с некоторыми лицами, расследование дел с участием которых входит в компетенцию ФСБ. Все ясно?
– Да.
– Прошу подготовить оперативные дела для передачи. Их заберет Пузовский.
И на том конце провода положили трубку.
Все и так ясно, без экспертизы, подумал Грязнов и пошел домой…