Кто кого еще поймал?!
Шрифт:
– Но она живая и достаточно разумна. Как охотничья собака или лошадь… Их же приручают? Так почему это существо не имеет права стать домашним? – В мыслях представилась картинка, как я стою на постаменте посреди площади и громко вещаю собравшемуся народу. Они смотрят мне в рот, стремясь уловить каждое слово, а потом бросаются помидорами и тухлыми яйцами…
О том, что я слышал ее мысли, говорить пока не стал.
– А еще стоит упомянуть ястребиную и соколиную охоты, – продолжил я, внезапно почувствовав в себе талант оратора.
Мой забавно
Восприняв это действие как угрозу, истеричный кабатчик подхватил со стола глиняную миску и швырнул в нас, пытаясь сбить мою подружку.
Я немного отклонился в сторону, и посудина, вскользь зацепив молодого охотника, врезалась в стену и разлетелась на куски.
– Убейте наконец-то эту тварь и дайте спокойно поужинать! – подал голос хмурый торговец, сидевший за столом в углу.
Охотники в очередной раз приосанились, готовые к действию.
– Позвольте мне рассчитаться, и мы уедем немедленно, – попытался я заключить мировую сделку.
Ричард тяжело вздохнул, покачал головой, а вслух сказал:
– Уезжай, Дар, но учти: встретимся еще раз – и слушать мы больше не станем. Призвание охотника – убивать тварей, а не натаскивать их против нежити. Мы так не поступаем. – Он задумчиво потер подбородок и добавил: – Или убей свою зверушку и поехали с нами на стрыгу. Решать тебе.
– Спасибо, друг, – грустно улыбнулся я и, оставив золотую монету на покрытие расходов заведения и за ужин товарищей, быстро направился в комнату за вещами.
Мой
Когда я проснулась и осмотрелась – не нашла своего двуногого. И куда он опять делся? Может, за едой пошел? Кушать-то хочется…
Нужно найти его. Я слезла на пол и повертела мордочкой в поисках выхода.
Да уж, выбраться из этого большого домика совсем непросто.
Я долго скреблась в том месте, где была щель и виднелся свет. Попробовала потянуть на себя, поддев коготками, штуку, что закрывала проход, но пролезть так и не могла. Пришлось искать другой способ.
Еще раз обежав весь домик по кругу, я уловила поток свежего ночного воздуха, струящийся из-под дупла странной формы, закрытого чем-то деревянным.
Я попыталась поскрести там и обратила внимание на небольшую щепку, мешавшую убрать то, что блокировало вход. Как только я ее вытащила, открыть дупло не составило никакого труда.
Я тут же вылезла на улицу. Прохладный ветерок приятно пощекотал чешуйки.
Высоко, можно было бы слететь вниз, но даже не буду пробовать. Очень уж крылышко болит.
Интересно, куда все-таки ушел мой двуногий? Я посмотрела по сторонам, принюхалась. Из дупла, что располагалось ниже, пахло вкусной едой, и оно оказалось открытым, туда-то я и направилась, ловко цепляясь коготками за такие удобные щели между небольшими камнями.
Доползла до этого дупла, свесила мордашку вниз и попыталась среди прочих углядеть свой сучок.
Мой двуногий стоял среди таких же, как он. Они что-то пищали друг
другу, но едой он, кажется, совсем не запасся…– Мой! – обрадовавшись, позвала я и стремглав помчалась к нему, сказать, чтобы поискал что-то съедобное.
Как только я спустилась на пол, мне какой-то злодей чуть на хвостик не наступил.
Чтобы сберечь свою длинную гордость, я запрыгнула на большой плоский пень.
Зачем им столько разных предметов на высоких деревяшках? Ужасно мешают. Я то и дело спотыкалась, даже чуть не упала, но, добравшись до своего сучка, быстро вскарабкалась к нему на плечо.
Собиралась потереться, но… Почему остальные двуногие направили на нас свои железные когти?
“Лучшая защита – это нападение”, – решила я и на всякий случай грозно зарычала.
Я лапками почувствовала, как мой сучок напрягся. Это страх? Зачем ему бояться таких же, как он? Ну не меня же он испугался, в самом деле?
Я склонила голову набок и внимательно осмотрела его небольшую стаю.
Нет, все-таки мой – самый лучший! Остальные были кто ниже, кто старше, а часть из них и вовсе неоперившиеся птенцы.
Почему же они ругались?
Вернее, спорили. Я это поняла по интонациям в их голосах.
А один, с лысой головой, вообще стал похож на самочку и противно пищал!
Сучок отвечал им всем и возмущался, а я пыталась разобраться, что же все-таки происходит.
Устав с ними спорить, мой двуногий решил прогнать меня, я услышала и поняла его мысли… Как так получилось? Как ему не стыдно?
“Я без тебя никуда не пойду!” – подумала я и обиженно засопела. Решил от меня избавиться… За что? Я ведь ничего плохого не сделала!
Самое удивительное: я наконец-то начала понимать, о чем они говорили.
Только вот разобраться в том, чем я им не угодила, так и не смогла…
Вот не дождется. Уходить я не хотела абсолютно, поэтому продолжала сидеть на его плече и пыталась не расплакаться. Хорошо хоть за шкирку стаскивать не стал, чтобы прогнать… и вроде бы даже решил, что никому меня не отдаст.
Они еще немного поговорили, и, кажется, нас отпустили. Только вот куда, я не поняла. И что значит ночь форы?
Наконец-то мой двуногий принес меня обратно в тот домик, из которого я сбежала, посадил на кровать и стал быстро собирать свои предметы и засовывать туда, где я спала.
"Ты зачем всё это пихаешь в мой домик?" – спросила я недоуменно.
– Это не домик, а сумка, – ответил он вслух. – Мы должны уехать немедленно.
"Что еще за сумка? Это мой домик!" – попыталась я защитить свою новую удобную норку.
– Посиди, пожалуйста, тихо…
Вот так вот, значит? Но так не пойдет!
Я стрелой промчалась по его жилищу и юркнула в эту… сумку, начав снова наводить там порядок.
"Это не мое и это… Не надо мне тут лишних предметов!" – ворчала я себе под нос, выкидывая всё непонятное.