Кто первым бросит камень

Это был отрезанный палец. Судя по размеру, он принадлежал мальчику-подростку приблизительно пятнадцати лет.

ГЛАВА 4

С минуту, не меньше, я таращилась на лежавший передо мной палец. Потом схватила письмо и принялась его читать.

«Не звоните в полицию, когда получите это письмо. Если вы впутаете копов, мальчишка умрет. Нам нужны деньги — два миллиона евро. Мы знаем, что отец мальчишки богатый человек. Звоните ему. Пусть приготовит выкуп, мы с вами свяжемся. Все переговоры будут вестись через вас. Пусть отец мальчишки даже близко не суется — а не то его сыну нечем будет стучать по клавиатуре!

Деньги — второе условие. А первое наше условие такое. Вы должны поехать в Россию и добиться того, чтобы полиция открыла дело об убийстве гроссмейстера Киприанова. Его убили, и убийца должен быть наказан. Как только убийца будет найден, а выкуп получен, мальчик вернется к отцу живым. Если вы нарушите наши условия, то получите труп. По частям. Начинайте действовать немедленно и помните — никаких копов!»

Я отложила письмо. Бред какой-то! Что за странные требования?! В жизни такого не слыхала.

Я включила свет и еще раз внимательно осмотрела палец. Похоже, кровотечение было сильным — а это значит, что его отрезали у живого человека. Это хорошо. Значит, Артем Киприанов жив, и у меня есть надежда вернуть мальчика живым.

Все похитители как попугаи твердят одно и то же: «Никакой полиции! Иначе похищенный умрет!»

Многолетний опыт учит меня — если работают люди серьезные, похищенный умрет в любом случае. Внесут за него выкуп или нет — неважно, главное, что серьезные люди никогда не допустят, чтобы уцелевший заложник их опознал. Даже если его держали с завязанными глазами, под наркотиком — в общем, все, что демонстрируют голливудские фильмы о киднеппинге, не помешает профессионалам вытащить из спасенного необходимую информацию. Чем пахло в доме? Ах, сыростью от реки или химическим производством? Все ясно. Какие звуки доносились снаружи? Ах, грохот подземки или гудки транспортной развязки? На каком языке говорили похитители? Какой едой кормили пленника? Во что были одеты? Какая машина на стоянке была последним, что помнил похищенный перед тем, как отключиться? Ну и так далее. Профессионалы могут таким образом узнать много интересного и по косвенным признакам определить похитителей.

Так что оставлять свидетеля в живых после получения выкупа не имеет никакого смысла. Ловить бандитов будут все равно, и если поймают — смертная казнь или пожизненное заключение гарантированы. В любой стране мира, тем более в Европе, киднеппинг — тягчайшее преступление. Так зачем проявлять излишний гуманизм, многократно увеличивая риск провести остаток жизни за решеткой?

Поэтому единственный способ спасти похищенного — это как можно скорее обратиться к профессионалам. И попытаться повести игру по своим правилам. А похитители Темы требуют, чтобы я одна вела переговоры. Но я не могу взять на себя такую ответственность. Не знаю, насколько серьезно подготовлены эти люди, но что они полные отморозки — ясно уже сейчас. Это же надо, палец отрезали мальчишке! Тоже мне, якудза нашлись!

Если я извещу полицию, на моей стороне будут все силы правоохранительной машины Германии. В конце концов, похищение произошло на их территории, пусть помогают. Одной мне точно не справиться.

Ну вот, план действия совершенно ясен. Первое — известить полицию. Второе — сообщить о случившемся отцу Артема.

И тут затрезвонил мой мобильный. На экране высветился номер Георгия — тот самый, по которому я безуспешно дозванивалась последнее время.

— Алло, я слушаю! — сказал Киприанов по-русски. — Кто это?

— Меня зовут Евгения Охотникова, ваша жена наняла меня…

Киприанов перебил меня:

— Какая жена?! Дебора? Да вы что, она и по-русски не говорит!

— Ваша бывшая жена Елизавета Киприанова наняла меня для сопровождения вашего сына, — терпеливо объясняла я и на всякий случай сделала паузу. Вдруг Георгий снова перебьет и спросит: «Какого еще сына?!»

Но Киприанов слушал, и я договорила до конца.

— К сожалению, произошло несчастье. Вашего сына похитили неизвестные. Это случилось в аэропорту Франкфурта. В настоящее время мальчика ищет полиция, но буквально полчаса назад я получила письмо с требованием выкупа.

— Вы?! Вы, какая-то охранница, получили письмо о выкупе?! — взвился Киприанов. — Почему они прислали письмо вам? Почему не мне, отцу? Почему я узнаю о том, что мой сын похищен, только сейчас?! Да кто вы вообще такая, скажите? Только Лизка могла нанять такую дуру!

Я смиренно пережидала поток оскорблений. На месте родителей похищенного ребенка каждый вел бы себя точно так же. Я заслужила упреки Киприанова, поэтому даже не стану пытаться оправдываться.

Наконец Киприанов начал успокаиваться. До него потихоньку доходило, что произошло.

— Георгий Иннокентьевич, дело серьезнее, чем кажется. Похитители отрезали мальчику мизинец и вложили его в конверт с письмом. Алло, вы меня слышите?

Киприанов молчал минуты две, не меньше. Потом переспросил:

— Что они сделали?

Я повторила.

— Они что, совсем уроды? — тихо произнес Киприанов. — Я бы и так заплатил сколько скажут. Зачем же так?

— Чтобы обозначить серьезность намерений, — объяснила я.

— И что теперь делать? Деньги я соберу, деньги не проблема… А что там говорится, в этом послании?

Я зачитала отцу Темы текст письма. Киприанов молчал.

— Я немедленно иду в полицию, — заявила я. — Шансы найти мальчика живым еще есть. Вылетайте первым же рейсом, я встречу вас в аэропорту.

Киприанов взвился:

— Да вы что! Никакой полиции, эти сволочи его убьют! Там же написано!

Я не поверила своим ушам.

— Но полиция — это наш единственный шанс отыскать мальчика живым. Если мы вступим с похитителями в тайные переговоры, у Темы не будет ни единого шанса! Они заберут выкуп, а мальчика все равно не отпустят!

— Отпустят, — уверенно заявил Георгий. — На кой черт он им сдался? Их же интересуют только деньги.

— Не только.

Я еще раз прочла Киприанову вторую часть письма.

До него не сразу дошло.

— Чего они хотят?! Открыть дело по факту смерти моего отца? Там точно такое написано или вы сами придумали?

— Я ничего не выдумываю, Георгий Иннокентьевич, — твердо сказала я. — Держите себя в руках, пожалуйста.

— Да моему отцу было за восемьдесят! Он умер от сердечного приступа! — кипятился Киприанов.

— Очевидно, кто-то не согласен с такой версией, — осторожно проговорила я и слегка отодвинула трубку от уха, пережидая ответ Георгия. Когда он замолк, я сообщила: — В полицию я обращусь в любом случае, дадите вы на это согласие или нет. Ведь именно мне подбросили в номер конверт. И еще палец, не забывайте. Полиция может сделать вывод, что именно я причастна к похищению вашего сына.

— А вы не причастны? — донесся до меня далекий голос Киприанова.

Я с трудом сдержалась и спокойно ответила: