Кто последний к маньяку?

И все же я ему позвонила. Ровно в одиннадцать двадцать назначенного мне дня. Не могу сказать, чтобы меня беспокоил гонорар. Я, наоборот, предвидела неприятный для меня разговор, в котором Евстафьев будет предлагать мне больше, чем я заработала, а мне придется отказываться, потому что к подачкам я не привыкла.

Однако все сложилось совсем не так, а совершенно неожиданным для меня образом.

– С вами будет говорить Родион Афанасьевич, – предупредила меня секретарша, прежде чем соединить меня с Евстафьевым.

Меня такое начало, скажу честно, еще больше озадачило и не показалось располагающим к откровенности.

– Условия, о которых мы с вами договаривались, вами не выполнены, – без приветствия и предисловия заявил мне Евстафьев. – Человек, о котором шла речь, мертв. Поэтому вы не вправе рассчитывать на оплату своего труда. Скажу честно, я разочарован вашими способностями. Люди, которые мне рекомендовали вас, потеряли мое доверие.

Я разозлилась.

«Знал бы ты, козел, чего мне стоила вся эта история!» Меня раздражал не его отказ платить за мою работу, а его предательство.

Именно это слово возникло у меня в голове, когда я его слушала. Я не знала, кого он предал – Ирэн или самого себя, но я точно знала, что я говорю с другим человеком. Не с тем, который страдал, сидя за столиком в казино «Клондайк».

Я не стала ничего ему говорить о деньгах. Пусть подавится. Я сказала другое.

– Ирэн просила передать вам… – Я почувствовала, как он замер от неожиданности. Но я не врала, я действительно общалась с Ирэн, с «Парижанкой», – …что вы свободны. Она отпускает вас. Вы ей больше не нужны.

Не знаю, понял ли он, что я хотела ему сказать.

Но такой Евстафьев Ирэн действительно не был нужен…