Кто стоял за спиной Сталина?

Таким образом, если принять во внимание две эти повестки и приведенное выше письмо И. И. Кибирова, в начале 1914 г. И. В. Джугашвили получил как минимум 135 руб.

27 февраля И. В. Джугашвили обратился с письмом к некоему Г. Белинскому во Францию:

«Т-щ! По слухам, в Париже существует „Общество интеллектуальной помощи русским ссыльным“, а вы, оказывается, состоите его членом. Если это верно, прошу Вас прислать мне франко-русский карманный словарь и несколько номеров какой-либо английской газеты. Ваш адрес получил от ссыльного Бограда. Сведения обо мне, если они Вам понадобятся в связи с присылкой книг, можете получить у Ю. Каменева, коему, кстати, шлю свой сердечный привет. Административно-ссыльный Иосиф Джугашвили. Мой адрес: Туруханский край (Енисейской губ.), деревня Костино, адм. — ссыльн. Иосифу Вис. Джугашвили» ^{55} .

24 февраля секретный сотрудник Енисейского розыскного пункта Кирсанов сообщил: «Гласно-поднадзорные Джугашвили и Свердлов предполагают с места высылки бежать. Если не удастся на юг, то на первом же из ожидающихся летом к устью Енисея пароходе» ^{56} . Резолюция: «Джугашвили и Свердлова выселить на станок севернее с. Монастырского, где нет других ссыльных, и специально для наблюдения за ними приставить двух надзирателей» ^{57} .

В связи с этим И. В. Джугашвили и Я. М. Свердлов были поставлены в известность об их переводе на север в станок Курейка. Об этом решении туруханского пристава Я. М. Свердлов сообщал домой своей сестре Сарре Михайловне: «…Пишу на лету лишь пару строк. Меня и Иосифа Джугашвили переводят на 180 верст севернее, на 80 верст севернее Полярного круга. От почты оторвали. Последняя раз в месяц через ходока, который часто запаздывает, практически не более восьми-девяти почт в год». Я. М. Свердлов сообщил также, что за получение денег на четыре месяца лишен пособия и просил прислать денег на другое имя ^{58} .

История одного конфликта

На новое место И. В. Джугашвили и Я. М. Свердлов были отправлены 11 марта 1914 г. В этот день Я. М. Свердлов сообщил в письме: «Меня переводят на 200 верст севернее за Полярный круг. Отправляют надзирателей двоих с нами — со мной и Иосифом Джугашвили… Через один-два дня будет новый станок, где будем жить, — Курейка» ^{1} .

«В марте 1914 г., — вспоминал Иван Михайлович Тарасеев, — из станка Костино в Курейку привезли ссыльных И. В. Сталина и Я. М. Свердлова. Привезли на двух лошадях надзиратель Лалетин и возчик. Возчик в Курейке знал только Тарасеевых, а поэтому заехал на квартиру к Тарасееву Алексею Яковлевичу» ^{2} .

А вот свидетельство А. С. Тарасеева: «Помню, в марте товарищ Сталин с товарищем Свердловым приехали на лошадях в Курейку. Попросились к нам на квартиру. Мы пустили их обоих» ^{3} .

По утверждению Александра Тарасеева, «домов в Курейке было восемь, не считая старой покосившейся и заброшенной избы Якова Тарасеева». Их хозяевами были братья Алексей и Семен Яковлевичи Тарасеевы (совладельцы), Федор Тарасеев и Афанасий Калашников (совладельцы), Павел [Яковлевич] Тарасеев, Михаил Андреевич Тарасеев, Петр [Степанович], Степан и Филипп Салтыковы и семья Перепрыгиных ^{4} . По другим данным, почти полностью совпадающим с приведенными выше, у Михаила Тарасеева отчество было Александрович и владельцем одного из домов был не Степан, а Иван Филиппович Салтыков ^{5} . В этих 8 домах жило 67 человек: 38 мужчин и 29 женщин. В среднем на один дом приходилось 8–9 человек ^{6} .

Наиболее близко И. В. Джугашвили сошелся с Федором Андреевичем Тарасеевым, который в 1912 г. привлекался к ответственности по 3 ч. 103 ст. Уголовного уложения. По этой же статье в 1912 г. проходил и Федор Михайлович Тарасеев. Однако 10 апреля 1913 г. Красноярский окружной суд на основании 4 п. XVIII отд. высочайшего указа 21 февраля 1913 г. об амнистии оправдал Ф. А. Тарасеева, а 15 июля 1913 г. и Ф. М. Тарасеева ^{7} .

Чтобы не лишиться ежемесячного пособия, И. В. Джугашвили и Я. М. Свердлов наладили получение денег через Алексея Яковлевича Тарасеева ^{8} .

Оказавшись на глухом станке, где нетрудно было потерять даже счет времени, И. В. Джугашвили отправил 16 марта заявление на имя начальника Главного тюремного управления с просьбой вернуть ему часы, изъятые у него 24 апреля 1913 г. во время пребывания его в Доме предварительного заключения ^{9} .

20 марта 1914 г. И. В. Джугашвили через Г. И. Петровского обратился с письмом к Р. В. Малиновскому:

«Товарищ Петровский! Прошу передать Роману. Побеспокоил Вас потому, что адреса Романа не знаю. Василий.

От Василия. 20 марта 1914 г. Енисейская губерния.

Месяцев пять тому назад я получил от одного товарища из Питера предложение приехать — переселиться в Питер. Он родом грузин, и ты его знаешь. Он писал, что предложение исходит не от него лично и что, если согласен переселиться, деньги на дорогу будут. Я ему написал ответ еще месяца четыре назад, но от него нет никакого ответа до сих пор. Не можешь ли ты в двух словах разъяснить мне это недоразумение.

Месяца три назад я получил от Кости открытку, где он писал: „Брат, пока продам лошадь, запросил 100 руб.“ Из этой открытки я ничего не понял и никаких 100 руб. не видел. Да, по другому адресу тов. Андрей получил их, но я думаю, что они принадлежат ему и только ему. С тех пор я не получил от Кости ни одного письма.

Не получал также ничего уже четыре месяца от сестры Нади.

Короче, целая куча недоразумений. Все это я объяснил так: были, очевидно, разговоры о моем переселении на службу в Питер. Но разговоры разговорами остались, и выбор Кости остановился на другом, на Андрее, потому и послали сто <…>. Верно ли я говорю, брат? Я прошу тебя, друг, дать мне прямой и точный ответ. Очень прошу не отвечать мне молчанием, как делал ты до сих пор. Ты знаешь мой адрес. Ясный ответ нужен не только потому, что многое зависит от него, но и потому, что я люблю ясность, как и ты, надеюсь, во всем любишь ясность. Пришли заказным. Привет твоим друзьям. Привет Стефании, поцелуй ребят» ^{10} .

Направляя это письмо, И. В. Джугашвили еще не знал, что никакого ответа от Р. В. Малиновского он уже не получит, так как ровно через месяц, 22 апреля, товарищ министра внутренних дел В. Ф. Джунковский поставит председателя Государственной Думы М. В. Родзянко в известность о том, что Р. В. Малиновский является секретным сотрудником Департамента полиции, а 8 мая последний положит на стол М. В. Родзянко заявление о сложении с себя полномочий депутата Государственной Думы ^{11} .

22 марта Я. М. Свердлов писал с нового места: «Нас двое. Со мною грузин Джугашвили, старый знакомый, с которым мы встречались в ссылке, другой. Парень хороший, но слишком большой индивидуалист в обыденной жизни» ^{12} .

Этот индивидуализм заключался в том, что И. В. Джугашвили не был приучен к домашнему хозяйству и пытался переложить на своего товарища все заботы по дому. А нужно было пилить и колоть дрова, носить воду, топить печь, готовить обед, мыть посуду, подметать пол и т. д. ^{13} .