Кто такая Мод Диксон?

Флоренс откинулась на подушку и уставилась в потолок, пытаясь ощутить сочувствие к Ингрид. Но как сочувствовать утрате того, чего у нее самой никогда не было? Между «потерять» и «не иметь» была принципиальная разница. В конце концов, никто никогда ей не сочувствовал, что она растет без отца. Напротив, она считала, что это с ней что-то не так и отца она не заслужила.

Все, что Флоренс знала об отце, это его имя, которое она выпытала однажды у матери в День благодарения, после того как та опустошила на три четверти бутылку шираза. Она надеялась, что услышит что-то солидное, например, Джонатан или Роберт. Но нет. Оказалось, Дерек – имя немногим солиднее, чем вилла с пластиковым сайдингом. Звучит как «ханурик». Уж лучше бы просто Билл, гораздо более подходящее имя для отца.

Она села и нащупала пульт. Сна как не бывало. Листая список предлагаемого видео, она наткнулась на «Предвестник», малобюджетный инди-фильм, снятый несколько лет назад, с Ингрид в одной из ролей. Флоренс выбрала его. Начав смотреть, она нажала на паузу как раз на кадре, в котором крупным планом показывали лицо Ингрид с растянутым в блаженной улыбке ртом.

Флоренс внимательно разглядывала женщину на экране. Нет, то, что она испытывала к Ингрид, жалостью не было. Это было совсем другое чувство, очень далекое от жалости.

______

Наутро она не поехала домой переодеваться и пришла на работу в той же одежде, что и накануне. Подумала, это вряд ли кто-то заметит.

В метро она открыла страницу Ингрид в Инстаграме. Последняя фотография запечатлела залитую солнцем вазу с нарциссами. Подпись гласила: «Бунтуй, бунтуй, когда слабеет свет» [5] . Флоренс подумала, что Билл, вероятно, не был готов к активному бунту против смерти – сердечный приступ случается неожиданно, – но пост выглядел очень трогательно. И успел набрать более четырехсот комментариев и две тысячи лайков. Она неуверенно нажала «нравится», потом занервничала и удалила свой лайк.

5

Цитата из стихотворения «Не уходи покорно в сумрак смерти» Дилана Томаса в пер. Александры Берлиной.

Тут у нее мелькнула мысль, что, возможно, сегодня Ингрид сама заберет детей из школы. Они могут быть слишком эмоционально неустойчивы для поездки на автобусе, пусть и заказном.

Когда Агата пришла на работу, Флоренс сообщила, что днем она записана на прием к врачу.

Агата рассеянно кивнула:

– Без проблем.

У школы Харвик Флоренс была без десяти три. Она села на ту же скамейку напротив, где сидела накануне, и открыла «Сиденье водителя» Мюриэл Спарк. Когда двери школы распахнулись, она достала телефон и вывела на экран фотографию дочерей Саймона, которую нашла в интернете. Снимок был сделан прошлым летом в Норт-Форке на благотворительной акции в помощь бездомным животным. На нем младшая девочка, Табита, бережно держала на руках тощего и испуганного чихуахуа, а старшая, Хлоя, стояла рядом, победно растопырив два пальца. Позади них, обнявшись, безмятежно улыбались Саймон и Ингрид. Флоренс по очереди увеличила каждое лицо.

Потом подняла глаза и оглядела толпу школьников, собравшихся снаружи. Молодая учительница пыталась усадить их в ожидавшие автобусы, но ее тихие увещевания не имели никакого эффекта. Несколько девочек окружили одноклассницу с айфоном в руках – среди них Флоренс заметила Хлою. Класс седьмой или восьмой. Хлоя величественно взмахивала руками, как театральная актриса, правда, для дочери Ингрид она оказалась слишком упитанной. Флоренс навела на нее камеру телефона, увеличила изображение и сделала снимок. Она поймала кадр с хохочущей Хлоей и подумала, что, когда ты только что потеряла дедушку, не пристало так веселиться. Интересно, что сказала бы на это Ингрид?

Но Ингрид так и не появилась. Девочки забрались в первый автобус, и Флоренс подождала, пока он отъедет.

8

Конец января был теплым и солнечным, словно природа пыталась загладить вину за декабрьские холода. Особенно этому радовалась Флоренс, ведь теперь один или два раза в неделю послеобеденное время она проводила на каменной скамейке напротив школы Харвик. Почему, она не смогла бы толком объяснить, но какая-то сила тянула ее снова и снова. По пятницам, когда занятия в школе заканчивались в половине второго, она уезжала в обеденный перерыв, хотя дорога в одну сторону занимала почти час. В другие дни придумывала разные встречи, чтобы объяснить свое отсутствие на работе.

Сидя на скамейке, она ощущала себя частью той жизни. Жизни, которая была лучше ее собственной во всех отношениях. Она замечала на ногах школьниц балетки за двести долларов, которые уже завтра станут им малы. Видела, как учителя задерживались в толпе учеников и перебрасывались с ними шутками. Сама Флоренс никогда не шутила со своими учителями. Она даже не видела, чтобы они шутили друг с другом. В седьмом классе одной учительнице плюнули в глаз. Та не накричала на ученика, а просто вышла из класса и не вернулась до конца урока.

Территория вокруг школы Харвик казалась огражденной от всего уродливого и пошлого. Каждый раз, уходя, Флоренс чувствовала себя очищенной и полной энергии, словно ей дали подышать чистым кислородом.

Но правда, признай ее Флоренс, заключалась в том, что ездила она туда в надежде увидеть Ингрид, которая стала для нее объектом восхищения, полностью затмив собой Саймона. Его косточка для воротника потеряла свою значимость, и он стал обычным человеком с обычными слабостями. Ингрид же была настоящей актрисой: она приподнимала бровь или проливала слезу на экране, а кто-то за тысячи километров, даже годы спустя, в этот самый момент что-то чувствовал, в нем что-то менялось. Какая потрясающая способность – погружать в новую реальность совершенно незнакомого человека. Держать его в плену. Именно этого Флоренс мечтала добиться своими рассказами.

Последние несколько недель она смотрела фильмы с Ингрид Торн – у соседки была подписка на Нетфликсе – и часами разглядывала ее фотографии в интернете. Ей очень хотелось увидеть Ингрид вживую. Убедиться, что она существует, что у нее такая же плоть, ведь они с Флоренс неразрывно связаны – в конце концов, Саймон выбрал их обеих.

В начале февраля ее упорство было вознаграждено.

Вместо того чтобы, как обычно, сесть в один из ожидающих автобусов, счастливые Хлоя и Табита бросились в объятия матери. Флоренс затаила дыхание. На Ингрид были узкие черные брюки и белая блузка с замысловатыми складками. Короткая стрижка, явно свежая и сделанная в дорогом салоне. Морщин на ее лице оказалось больше, чем было видно с экрана.

Троица с Ингрид посередине двинулась в западном направлении. Табита держала мать за руку и радостно размахивала ею взад-вперед. Флоренс шла на полквартала позади по другой стороне улицы. Когда Ингрид и девочки садились в автобус, ей пришлось бежать со всех ног, чтобы успеть в него заскочить. В итоге, оказавшись в салоне, она так тяжело дышала, что несколько человек даже обернулись на нее. Но Ингрид в их числе не было.

Они вышли на Лексингтон-авеню и скрылись в небольшой клинике на 87-й улице. Флоренс заставила себя подождать целую минуту, прежде чем последовать за ними.

– Я могу вам помочь?

Женщина лет сорока с крашеными светлыми волосами выжидающе улыбнулась ей у стойки администратора. Флоренс взглянула на лежащие перед ней буклеты – это был кабинет ортодонта.

– Хм, мне назначено к доктору Карлсону, – она назвала имя дантиста, лечившего ее в детстве.

– Простите, но здесь нет никого с таким именем.

– Да? Не возражаете, если я присяду на минуту и проверю свою электронную почту? У меня где-то здесь его данные.

Женщина улыбнулась и кивнула.