Кто-то в моей могиле

Она вновь замолчала. Джим не торопил ее. «Все звучит достаточно похоже, — подумал он, — как что-то имевшее место в самом деле. Вот только на этот утес нет дорожки, и Принц никогда не воет».

— Я нашла Принца наверху. Он сидел у серого могильного камня, откинув голову, и выл как волк. Я окликнула его, но он не обратил на меня никакого внимания. Я подошла к могиле. На ней было выбито мое имя. Буквы читались отчетливо, хотя и несколько стерлись, так, словно прошло немало времени. Впрочем, времени и впрямь прошло немало.

— Откуда ты знаешь?

— Там были даты рождения и смерти. «Дэйзи Филдинг Харкер. Родилась 13 ноября 1930 года. Умерла 2 декабря 1955 года».

Она взглянула на мужа, ожидая увидеть на его лице улыбку. Заметив, что он не улыбается, она выставила подбородок вперед, пытаясь обрести выражение некоей агрессивности.

— Ну вот. Я же говорила, что это смешно. Верно? Я мертва уже четыре года.

— В самом деле?

Он заставил себя улыбнуться, надеясь, что улыбка прикроет неожиданное чувство панического страха, чувство беспомощности, охватившее его. Обеспокоил его вовсе не сон, его ошеломила реальность, которую сон предполагал: в один прекрасный день Дэйзи обязательно умрет и на том же самом кладбище появится прекрасный могильный памятник с ее именем на нем. «Господи, Дэйзи, не умирай!»

— Выглядишь ты достаточно живой, — заметил он. Джим хотел, чтобы эти слова прозвучали легко и весело, но они упали тяжелыми камнями прямо на стол перед ними. Он снова попытался исправить положение. — Правда-правда, выглядишь ты как картинка.

Его всегда озадачивали и раздражали быстрые смены в ее настроении. Ему никогда не удавалось предсказать их, вот и сейчас он никак не ожидал, что она вдруг возьмет и рассмеется.

— Меня обслуживал лучший бальзамировщик.

«Будь что будет, — мелькнуло у него в голове, — поднимается или ухудшается ее настроение, я попытаюсь поддержать этот разговор».

— Вне всякого сомнения, ты нашла его в телефонном справочнике?

— Конечно. Я все нахожу в телефонном справочнике.

То, что они впервые встретились благодаря телефонному справочнику, было предметом их традиционных шуток. Приехав в Сан-Феличе из Денвера, Дэйзи и ее мать пытались купить себе дом. Они проштудировали телефонный справочник, приведенный там список торговцев недвижимостью. Они выбрали Джима, поскольку Ада Филдинг увлекалась в то время нумерологией, а в имени Джеймса Харкера присутствовала та же сумма значений, что и в ее собственном.

Уже в первую неделю совместных поездок по осмотру различных домов в округе он узнал довольно много об обеих женщинах. Дэйзи старательно делала вид, что ей безумно интересны детали конструкции, системы слива, процентные ставки, налоги, но дом она в конце концов выбрала из-за камина, в который она просто влюбилась. Цена у него была чрезмерно завышенной, условия продажи немыслимые, отсутствовала антитермитная пропитка, крыша текла, но Дэйзи просто слышать не хотела о каком-нибудь еще варианте. «У него такой чудный камин», — твердила она, и все тут.

Джим, по натуре человек практичный и хладнокровный, был просто очарован подобным свидетельством импульсивной и сентиментальной натуры девушки. Недели не прошло, как он влюбился. Он намеренно затянул оформление документов, выдвигая оправдывающие его доводы, которые, как призналась ему позже Ада Филдинг, она видела насквозь с самого начала. Дэйзи ничего не подозревала. Через два месяца они поженились и въехали втроем в дом, но не в тот с камином, что так нравился Дэйзи, а в собственный дом Джима на Лаурел-стрит. Джим самолично настоял, чтобы мать Дэйзи жила с ними. У него было смутное подозрение, даже в ту пору, что те самые качества, которыми он так восхищался в жене, могут становиться время от времени причиной ее непослушания и что миссис Филдинг, такая же практичная, как он сам, окажется в этом случае хорошим помощником. Соглашение сработало, если не превосходно, то довольно неплохо. Позднее Джим построил в ущелье дом, в нем они теперь и обитали, у матери был отдельный дом. Жизнь их была спокойной и размеренной. В ней не предусматривалось места для непредвиденных снов.

— Дэйзи, — сказал он мягко. — Не надо так беспокоиться из-за какого-то сна.

— Я ничего не могу с этим поделать. Здесь должен быть какой-то смысл. Все слишком специфично, мое имя, даты…

— Просто прекрати об этом думать.

— Попробую. Но я не перестаю задавать себе вопрос, что же случилось в тот день, второго декабря 1955 года.

— Возможно, в этот день случилось многое, как и в любой день любого года.

— Что случилось со мной, — добавила она с нетерпением. — Со мной должно было случиться нечто очень важное.

— Но почему?

— В противном случае мое подсознание просто не выбрало бы этот день для даты смерти на могиле.

— Ну, если твое подсознание так же легкомысленно и непредсказуемо, как твое сознание…

— Джим, я говорю вполне серьезно.

— Я знаю. Это меня и огорчает. Сказать по правде, мне хотелось бы, чтобы ты перестала об этом думать.

— Я сказала, что перестану.

— Обещаешь?

— Ладно.

Обещание было легким и непрочным, как мыльный пузырь; он лопнул еще до того, как его машина выехала на дорожку, ведущую от дома к шоссе.

Дэйзи поднялась со стула и заходила по комнате тяжелой поступью, плечи опущены, будто на нее навалилась своей тяжестью могильная плита.

2. Может быть, мне уже слишком поздно возвращаться в твою жизнь

Дэйзи не видела, как отъезжал автомобиль, и у нее не было никакой возможности узнать, что Джим притормозил у коттеджа миссис Филдинг. Первое подозрение зародилось в ней, когда ее мать, обладавшая необыкновенно острым и точным чувством времени, появилась у задней двери их дома на полчаса раньше, чем обычно. С собой она привела Принца, колли, в ошейнике и на поводке. Когда она отстегнула поводок, Принц начал носиться по кухне так, словно его освободили после года, а то и двух, проведенных в ножных кандалах.

Поскольку миссис Филдинг жила в одиночестве, считалось, что для нее очень полезно держать в доме собаку, которая неутомимо и яростно лаяла и оказывалась прекрасным защитником. Благодаря этому своему таланту Принц считался прекрасным сторожевым псом. На самом деле способности его были довольно ограниченными: с равным энтузиазмом он облаял бы желуди, падающие на крышу, или преступников, вламывающихся в дом. Хотя у Принца еще не было шанса испытать себя в деле, все полагали, что любое испытание он выдержит с честью и, вне всякого сомнения, самоотверженно защитит хозяев и их собственность.

Дэйзи радостно кинулась к псу: и она, и Принц питали друг к другу самые теплые чувства, чего нельзя было сказать о ее отношениях с матерью: они виделись чересчур часто, чтобы превращать свои встречи в шумную церемонию.

— Ты что-то рано сегодня, — заметила Дэйзи.

— В самом деле?

— Ты прекрасно знаешь об этом.

— Ну и что, — беззаботно ответила миссис Филдинг, — мне уже пора перестать жить по часам. Кроме того, за окном чудесное утро, а по радио передали, что надвигается гроза. Мне вовсе не хотелось потерять возможность побыть на солнце лишнюю минуту…