Кто-то внутри
Шрифт:
«Я видел действие этих пуль», — сообщил мне Сэм: «Воздействие двух или трех я смогу нейтрализовать, но потом моя энергия иссякнет, я уже изрядно потратился, пока мы добирались сюда. Поэтому я советую тебе его убедить. Можешь врать что угодно, но усмири свое мортидо и не доводи дело до столкновения, как бы тебе ни хотелось обратного.»
Сэм всегда был велеречив, но сейчас, похоже, он действительно нервничал. Насколько демоны вообще на это способны.
— Но ты можешь высказать предположение, — сказал я Нурлану. — Какова рабочая версия?
— Я думаю, что все изменилось в тот момент, когда Иван впустил
Что ж, это было логично.
Это было убедительно. В этом даже была частичка правды, в той части, что я из другого измерения и действительно не прочь вернуться в свой мир, если бы мне представилась такая возможность.
Но все же его версия была ошибочна. И самое неприятное для нас обоих, что это был бы пат. Тупик, из которого нет выхода. Если Нурлан действительно в это верил, он никогда не сможет мне доверять. Но и отпустить меня он не сможет.
И это может здорово осложнить жизнь нам обоим.
— Все немного не так, — сказал я. — Ты прав, я не Иван Демидов. Но я — человек.
— Думаешь, у тебя получится меня обмануть? — спросил он. — Я не сомневаюсь, что ты симб, я видел тебя в деле. Я верю, что ты мог убрать Ван Цзиньлуна. Но мне известно о процедуре симбиоза. Демон внутри тебя должен быть усмирен, и с этим не справиться без помощи извне. И если этого не сделать, то он получает полный контроль и над разумом, и над телом. Но противоречие в том, что получив этот контроль, демон не пытается выдать себя за человека, начинает убивать, и очень быстро идет вразнос. Ты пока не такой.
Демон начинает убивать, чтобы стать сильнее? Или просто потому что ему ничего неизвестно о ценности человеческой жизни? Или он просто теряет голову, оказавшись запертым в человеческом теле?
— Я рад, что ты сам обратил внимание на это противоречие, — сказал я.
— И как ты его объяснишь?
— Это будет очень странная история, — сказал я.
— Давай без прелюдий.
— Хорошо, — сказал я. — Меня зовут Георгий Одоевский, я поручик второй специальной роты Семьдесят Первого Гвардейского Императорского полка, сил специального назначения. Граф, сын князя Одоевского, я верно служил родине и государю, пока не сложил голову на войне и не оказался здесь, в теле Ивана Демидова, которое несколькими днями позже стало вместилищем не только для моей души, но и для принесенного в этот мир демона.
Я не думал, что Нурлан мне поверит. Ожидал, что он поднимет меня на смех или спросит, не ударился ли я головой после прыжка из окна. Но он ничего этого не сделал.
Некоторое время он молчал, осмысляя услышанное, а потом лишь слегка пожал плечами.
— Значит, ты умер в своем мире и оказался в этом? В чужом теле?
— Да. И если ты спросишь, почему так случилось, то я не знаю.
— Не спрошу. Я слышал такие истории, но никогда в них не верил, — сказал он. — Считал городскими легендами. Но это не объясняет того, как ты сумел усмирить своего демона и не дал ему пожрать твою душу.
— Возможно, мой
демон слишком ослабел, пока пожирал остатки души Ивана, — сказал я, решив не вдаваться в подробности нашей с Сэмом сделки. Чем меньше эти ребята вообще узнают о Сэме, тем лучше.— И ты контролируешь его, как полноценный симб?
— Я не знаю, как именно я его контролирую, — сказал я. — Мне не с чем сравнивать.
Нурлан потер подбородок.
— Значит, ты служил в армии и воевал, — сказал он. — Что ж, это объясняет некоторые детали твоего поведения. С кем вы воевали?
— С германским кайзером.
— Империалисты против империалистов, — сказал он. — А из-за чего?
— Как обычно, полагаю. Экономика и влияние, высшие государственные интересы.
— Точнее, интересы привилегированных особ, — сказал Нурлан. — Поэтому мы в свое время и избавились от собственных империй.
— Пока чужая империя не завоевала вас всех, — уточнил я.
— Хм, тоже верно. Но почему ты дерешься на нашей стороне?
— Я не китаец.
— Но ты идеологически куда ближе к ним, чем к нам. Ты ведь монархист.
— А еще я русский, — сказал я.
— А я — казах, но думаю, что дело не в этом, — сказал Нурлан. — Ты просто угодил в водоворот событий, и твой выбор стороны не был осознанным.
— Может быть, в первый момент, — сказал я. — Тем не менее, он был верным.
— Мой отец возделывал землю, — сказал Нурлан. — Как и его отец. А ты — граф. Будущий князь.
— Теперь уже нет, — напомнил я. — И в первую очередь я — солдат.
— И что мне с тобой делать, солдат?
— А какие у тебя варианты?
Он слегка повел плечом, на котором висел автомат, и дуло качнулось из стороны в сторону.
— В него заряжены экспериментальные патроны, — сказал Нурлан. — В теории считается, что они могут нанести летальный урон низкоранговому симбу, но мы еще ни разу не проверяли эту теорию на практике. А ты — низкоранговый симб.
«Шпагу?» — осведомился Сэм.
«Не сейчас».
— И все же, ты не будешь стрелять.
— Почему же?
— Потому что живой я могу принести больше пользы, чем мертвый.
— Я в этом не уверен, — сказал он. — Пока ты жив, ты источник проблем. Цинты знают, что в городе появился неучтенный и несвязанный с империей симб, и это является потенциальной угрозой им всем, ведь они не знают, откуда ты взялся. А поскольку они боятся утратить свою монополию на использование силы, они будут искать тебя, чтобы узнать источник твоей. Мы не можем тебе доверять. Насколько бы убедительно не звучала твоя история, сколько бы цинтов ты не убил, ты все еще остаешься одержимым демоном монархистом. И, ко всему прочему, тебя ищет Ван Хенг, которому ты не только финансовые интересы ущемил, но и племянника прикончил.
— И это я в вашем мире всего несколько дней, — сказал я. — Представь, какой послужной список у меня будет через год.
— Без тебя здесь было спокойнее.
— Вы незаметны, потому что вы ничего не делаете, — сказал я. — Но войны так не выигрываются. Нет риска — нет результатов.
— Ты ничего о нас не знаешь.
— Зато я многое знаю о войнах, — сказал я. — Я — профессиональный военный. Я учился этому десяток лет, я шел к этому всю сознательную жизнь. И я, в отличие от вас всех, участвовал в настоящей войне.