Кто-то за дверью

Глядя на него, я спрашиваю себя, не смеется ли он надо мной. Удивление и раздражение, видимо, читаются на моем лице, потому что он внезапно наклоняется ко мне, с блестящими глазами, готовый во всем признаться.

– Вы мне не верите, не так ли? Однако это правда! Я все забыл!

– Вы хотите сказать, что удар, который вам нанесли, повлек за собой своего рода амнезию?

Он вздрагивает, как от удара, хватает меня за руку и с жаром произносит:

– Именно так, мосье! Теперь, поскольку вы сами произнесли слово, я должен вам сказать: я совершенно утратил память с того момента, как сошел на берег. По-настоящему помню лишь одно – смысл слов. Это важно, заметьте. Но я думаю, что у всех утративших память есть эта особенность.

Я едва слушаю, изо всех сил стараясь скрыть охватившее меня возбуждение.

– Но должны же вы по крайней мере знать, кто вы?

– Нет, мосье, я не знаю, кто я, – с волнением произносит он сдавленным голосом. – Даже этого не знаю! Страшно, не правда ли? Словно я сошел с ума.

В его глазах тоска. Неописуемая тоска.

– Вы ничего не знаете о себе?

– Абсолютно ничего. Не знаю, откуда я. И совсем не представляю, зачем приехал в этот город.

Теперь сомнений нет, это «он». Он, мой персонаж! Я чувствую, что со мной происходит что-то необычайное. Я весь внутренне дрожу. Надо успокоиться во что бы то ни стало.

Это не бред. Я прекрасно знаю, что передо мной человек из плоти и крови. Тем не менее все происходит так, будто я в действительности имею дело с вымышленным персонажем. Им можно как угодно распоряжаться, и, словно в минуту высшего озарения, я вижу, какую выгоду можно из этого извлечь.

Прежде всего надо как следует разобраться с этой марионеткой. Я должен убедиться, все ли его связи с внешним миром обрублены. Для начала спрашиваю, есть ли у него документы. Было бы естественно иметь их при себе.

Он опускает голову, не отвечая. Я настаиваю, меня это безумно интересует.

– В конце концов, вы должны были проверить! Есть у вас с собой документы?

Тогда он стыдливо произносит:

– Нет, мосье. Разумеется, я посмотрел в карманах, когда почувствовал...

– И что?

– Они были пусты.

– Пусты! И бумажника не было?

– Нет. Ничего. Поэтому, кстати, я и подумал, что на пароходе на меня напали. Возможно, хотели обокрасть. Это разумное объяснение, не правда ли?

– Очень разумное. И я предполагаю, что у вас, в довершение всего, нет денег?

– Ни гроша, – признается он удрученно. – Ну как же мне выйти из положения?...

Все это чудесно. Ужасно и чудесно. Я начинаю ходить вокруг его кресла так же, как кружу, преследуя кого-нибудь из своих персонажей. Но обычно в кресле никого нет.

Внезапно мне приходит в голову мысль о багаже. Если он плыл на пароходе в качестве пассажира, у него, скорее всего, был хоть один чемодан.

Я делюсь с ним своими соображениями.

– Насчет этого так же, как и насчет остального. Я не знаю, был ли у меня чемодан! – говорит он мне с отчаянием в голосе. – Все, что я могу сказать, – это то, что, придя в сознание... в общем... когда я снова осознал реальность, вернулся в реальную жизнь, я был среди пассажиров у выхода из морского вокзала. И в этот момент, – тут уж я твердо уверен, – у меня не было никакого багажа. Но, заметьте, это ничего не значит. Я вполне мог иметь чемодан и оставить его на пароходе.

– Совершенно верно. Но я думаю о том, что вы сейчас сказали. Когда вы сошли на берег, вы были не в себе?

– Я знаю лишь одно, мосье, что стал снова воспринимать внешний мир, находясь среди пассажиров, на морском вокзале. Вдруг я стал видеть, слышать.

– А до этого момента?

– До этого – ночь, мосье, непроглядный мрак, смерть, если хотите.

Мне хочется броситься к столу, схватить ручку, склониться над бумагой.

– И вы покинули морской вокзал и бродили в тумане?

– Именно так, мосье.

– Невероятно! Абсолютно невероятно!

Эти слова вырвались у меня на сей раз помимо воли. И в голосе моем прозвучало нечто вроде радости, и я в этом уверен. Глупо и неосторожно! Вот уже незнакомец смотрит на меня чудным взглядом.

– Что случилось, мосье? У вас взволнованный вид. Надеюсь, мои несчастья тут ни при чем?

Моментально беру себя в руки, быстро подхожу к столику и, выпив глоток виски, бросаю равнодушным тоном:

– Нет, просто я кое-что вспомнил, так... одно совпадение...

И снова набрасываюсь на него с вопросами о его прошлом, об этом прошлом, которого определенно не существует. Он даже не знает, как его зовут. Ни документов, ничего. Невероятная удача! Я едва сдерживаю смех.

А этот несчастный вдруг начинает скандалить. Кажется, сейчас он на грани истерики. В уголках его губ пузырится пена, и на это не слишком приятно смотреть.

– Эта пелена должна исчезнуть! – вопит он. – Потому что так продолжаться не может! Это ужасное ощущение, мосье, вы совершенно себе не представляете!

– Напротив, прекрасно представляю!

Он в волнении подходит к окну, возвращается назад. Теперь он спокоен. Даже заставляет себя улыбнуться.

– Извините меня, мосье. Полагаю, мы уже достаточно говорили обо мне. Больные всегда эгоисты. Я вижу, что ничего не знаю о вас, человеке, у которого есть его прошлое. О вас, кто был так добр ко мне.

Я возражаю, сознавая собственное лицемерие:

– Ну что вы!

– Да, да! Вы посреди ночи открыли мне двери своего дома.

– Вам было плохо. Это элементарный долг каждого.

Он спрашивает, чем я занимаюсь.

– Видите ли, я заинтересован в том, чтобы у других вес было ясно. Это вносит свет и в мою жизнь... Как ваш свет, мосье, только что.

Неожиданно он растрогал меня, вот тварь!

– Знаете, – говорю я, у меня занятная профессия. Если это профессия. Я писатель, мосье. Пишу книги, романы. И, что совсем удивительно, продаю их!

Незнакомец таращит глаза, будто я сообщил ему, что я космонавт.

– Книги! – произносит он с волнением. – Писатель! Вы придумываете драмы, героев! Вы создаете судьбы!

Лучше он и сказать не мог. Вижу, он прямо готов склониться передо мной в поклоне.

– Это замечательная профессия, мосье!

– Прежде всего странная. Случается встречаться с привидениями.

Он схватывает на лету:

– С привидениями?... Вроде меня, не так ли?

Внезапно у меня возникает желание говорить начистоту. Я бросаю на него сочувственный взгляд.

– В определенной мере так. С персонажами, которые похожи на вас. Ибо они тоже возникают из тумана. Они тоже без предупреждения появляются в моем доме, с бледными лицами, с пустыми карманами. И я должен сочинить им жизнь, прошлое, страсти, любовь... Ах, это удивительно!