Кто ты, Такидзиро Решетников. Том 4

— На контракте в своё время учился долго и напряжённо, — с серьёзным видом прорекламировал логист. — «Для желающего учиться армия — родная мать, для лентяя — тёща».

— Там скорее всего не дают теоретической базы, по крайней мере, глубоко, — возразила Моэко. — По конкретным навыкам могут подтянуть весьма высоко, здесь согласна. И даже поверю, что энтузиаста типа тебя прокачают по ним стремительно! Но в прикладных конторах никогда не учат базе в теории, это я тебе как дочь своего отца компетентно заявляю.

Прозвенел звонок, двери лифта открылись.

— Я его привела, как договаривались, — борёкудан не удержалась от мелкого развлечения.

Ожидавший на диване чиновник проводил завороженным взглядом кое-какие детали женской анатомии, качнувшиеся перед его носом во время вежливого поклона адвоката.

Приятно становиться красивой, демоны дери. Ну и сильный пол такой предсказуемый в своей физиологии, точнее, в рефлексах.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ

Холл первого этажа Корпорации Йокогама.

— Я его привела, как договаривались, — выходящую из лифта жгучую брюнетку с некоторой натяжкой можно было бы назвать чуть полноватой, если бы не её ну очень выдающиеся формы и общий стиль.

Она смотрится настолько гармонично, что привлекает внимание противоположного пола на уровне рефлекса — на ней скрещиваются взгляды всех присутствующих в холле мужчин.

— Вы даже раньше, чем планировалось. — С дивана поднимается ожидавший кого-то человек.

— Закончили быстрее, чем собирались, — кивает сопровождающий брюнетку хафу. — Поговорим здесь или?..

— Давайте пройдёмся по улице.

— Я буду в машине. — Фигуристая девица покидает здание первой и садится на место водителя в премиальную красную спортивку.

— Решетников-сан, не буду ходить вокруг да около. С вами уже контактировали мои коллеги из других ведомств. Судя по отсутствию информации у меня, вы ни с кем не стали договариваться?

— Вы правы.

— Я могу спросить, что именно вы ответили?

— Спросить можете, но что толку переливать из кувшина в кувшин. Если кратко, отказал. Категорично и недвусмысленно.

— Хатару-сан говорил, у вас с Ван Бай Инем личный эмоциональный контакт. — Мужчина шагает по неширокой аллее вокруг здания, задумчиво глядя под ноги. — Свои отношения. Он считал, что вас не придётся уговаривать общаться с Ваном после его освобождения.

— Хатару-сан умер?

— Да, он и в Гонконге был уже в преклонных годах. А по возвращении вышел наконец на пенсию и быстро зачах без дела.

Какое-то время собеседники идут молча.

— Решетников-сан, я могу задать личный вопрос?

— Пробуйте.

— Хатару-сан был прав или ошибался?

— Прав.

— Значит, разговор между нами всё-таки возможен? — чиновник останавливается и заглядывает в глаза метиса.

— Если бы вы представляли любое другое ведомство, наш разговор бы уже закончился, не успев начаться. Но мы пока общаемся, и весьма неплохо. В отличие от.

— Не знаю, что вам сказать на это.

— Вы умнее ваших предшественников, ничего говорить не нужно. Как я могу к вам обращаться?

— Кавасима, Ран.

— Кавасима-сан, я тоже не буду ходить вокруг да около. В вашем лице я сейчас вижу вашего учителя и проецирую на вас своё отношение к нему, поэтому разговариваю нормально. Можете прямо обозначить, чего вы хотите?

— Боюсь, того же, чего и все. Чтобы вы проконтактировали с вашим китайским товарищем, с которым успели настолько сдружиться в своё время за нереально короткое время. Он скоро выходит из тюрьмы и…

— Гонконгским, не китайским. — Хафу аккуратно перебивает собеседника. — Думаю, как дипломат вы отлично понимаете разницу.

— Как раз именно потому, что знаю страну, компетентно заявляю: в последние годы эта разница всё менее заметна! — вздыхает чиновник. — Государственные мужи с континента всё больше прибирают к рукам крупные бизнесы Гонконга. Под разными хорошими предлогами, но с неотвратимостью бульдозера. Независимых почти не осталось.

— Да? Не знал, — равнодушно роняет светловолосый. — Не слежу за их новостями.

— Крупные бизнесы заканчиваются, все или уже национализированы, или вот-вот будут. В той или иной форме.

— Понятно.

— Настаёт очередь средних; ладно, о чём это мы… Вы пообщаетесь с Ваном? — спрашивает дипломат без перехода.

— Да, хотя и не так, как вы думаете.

— Поясните, пожалуйста? — чиновник не скрывает удивления.

— Ваша очередь отвечать на вопросы. Что вам всем от него нужно? Он же передал один из образцов ещё тогда, а в тюрьме ничем новым явно не мог обзавестись.

— Найтё, НТЦ, армия — с вами контактировали они. Их скорее всего интересуют выходы на лабораторию.

— Не поздно ли спохватились? — в интонациях метиса явственно звучит ирония. — Актуальность любой оперативной информации теряется со скоростью звука, поскольку устаревает. А за годы в тюрьме…

— Есть информация, что кое-кто из коллег Вана в тюрьме проведывал. Соответственно, на ведущих разработчиков выходы у него могли сохраниться — тема узкая, лидеры национального масштаба друг друга знают даже в Китае.

— Но?..

— Что «но»?

— Вы сейчас сказали о других службах, не а вашей. Контекст предполагает, что сейчас вы скажете «Но…» и продолжите.

— Но наш интерес в корне отличается. В рамках нового Меморандума Китай уже почти год сотрудничает именно в этом вопросе с Вьетнамом.

— Да ну?!

— Да. Не афишируется, но контакты идут полным ходом. У Вана во Вьетнаме свои возможности, если вы в курсе. Нам интересны именно они.

— Понимаю. Вы МИД. — Хафу ненадолго задумывается. — Жена его была этнической китаянкой из Вьетнама, кажется. Вы об этом?

— Да, и она вернулась на родину после того, как его посадили. Решетников-сан, вы лично собираетесь контактировать с Бай Инем? Я могу откровенно спросить, да или нет?