Кто убил Влада Листьева?...
Шрифт:
— В рекламной заставке к вашей передаче мелькает кадр: вы с Михаилом Горбачевым. Как вы уговорили его дать интервью?
— А мне и не пришлось долго уговаривать. Наше беседа состоялась в 1993 году, то есть уже после того, как он ушел в отставку. Общаться с ним было одно удовольствие. Возьмите хотя бы один момент: на официальном ужине в Нью-Йорке, где мы познакомились (кстати, тогда я был в пиджаке!), он, подойдя ко мне, первым делом распахнул мой пиджак и, увидев подтяжки, довольно улыбнулся: «Да вы именно тот Лэрри Кинг!» Еще мне тогда безумно понравилась его дочь — очень миленькая. Для меня тем более интересно было с ней общаться, что у меня у самого есть дочурка.
— А с Ельциным договориться не пытались?
— Пытался дважды. Один раз вовремя его визита в Нью-Йорк мы
— С кем из нынешних великих мира сего вам хотелось бы встретиться?
— Да знаете, сейчас мало осталось великих лидеров. И все-таки. Я бы очень хотел пригласить в студию Фиделя Кастро, он мне очень интересен. Причем я бы поговорил с ним не столько о коммунизме, сколько о том, как можно так долго управлять страной. Почти полвека! Это же просто невозможно! Но, безусловно, заслуживает уважения. Увы, многие из тех, по ком плакала моя студия, уже давно умерли. Сталин, Гитлер, Александр Великий.
— Что бы вы спросили, скажем, у Сталина?
— Я бы сказал: Иосиф, посмотри на эту страну! Как она изменилась! Или посмеялся бы над Гитлером: посмотри на Израиль, ведь ты же был против евреев, но именно из-за твоих усилий в итоге появился на свет Израиль! Но, конечно, в первую очередь я бы встретился с Иисусом Христом.
— ?!
— Я бы спросил: как, уважаемый Господь Бог вы себя чувствуете, когда ваша мать — земная женщина, а папа — святой дух? Не ощущаете внутреннего дискомфорта? И вообще: как такое могло получиться? У Линкольна я бы спросил: «Посмотри на расовую проблему в Штатах, ты к этому стремился?»
— Вы когда-нибудь пытались зарабатывать деньги каким-либо иным способом помимо «чистого творчества»?
— Естественно. Я и сейчас нередко зарабатываю деньги «на стороне» — выступаю с лекциями как в Штатах, так и за их пределами, участвую в разных телевизионных шоу в качестве «приглашенной звезды». Так что источники «левого» дохода у меня есть. Но, вне всякого сомнения, программа на Си-Эн-Эн — моя основная работа, и именно за нее мне больше всего платят.
— Неужели вы ни разу не пытались сыграть на своей популярности и убедить ваших боссов сделать в этом плане для вас исключение?
— Был один случай. Крупнейшая компания, занимающаяся продажей аспирина, предложила мне за миллион долларов в год стать их «представителем для прессы», не оставляя при этом основной работы. Против аспирина я ничего не имел, против денег — тоже и, естественно, был готов согласиться. Однако начальство сказало: нет, и точка. Что ж, я не особенно об этом пожалел. Кстати, я имею право делать рекламные объявления на радио, но только не на ТВ.
— Когда-нибудь в жизни вам угрожали расправой?
— Мне угрожали, и не раз. К счастью, я уже довольно давно не получал угроз, но, кто знает, все мы под Богом ходим. Как я на них обычно реагирую? Да никак — сообщаю тем, кто должен по роду службы такими вещами заниматься, звоню в полицию, в ФБР. Однажды, когда я работал в Майами, я и один друг получили целую серию писем, в которых какой-то фашиствующий идиот обещал убить меня только за то, что я — еврей. Все обошлось. Вообще я никогда не придаю угрозам большого значения. Если все время думать о собственной безопасности — крыша поедет. Хотя известных журналистов в нашей стране убивали. В 1982 году в Денвере был убит Аллан Берг, популярнейший радиоведущий. Звучали угрозы расправиться и с другими журналистами. Тогда по просьбе моих боссов ребята из ФБР в течение трех недель меня охраняли. Вы бы только знали, как дискомфортно я в те дни себя чувствовал и как был счастлив, когда охрану сияли.
Видите ли, я не хочу вести жизнь затворника и вообще как-то ее менять. Я — очень общительный и компанейский человек. Люблю сходить с друзьями в кино, в театр, просто в ресторан. У меня нет и никогда не было личных телохранителей. Однажды, когда я лежал в нью-йоркской больнице (мне делали операцию на сердце), полиция послала целую команду, которая охраняла меня круглые сутки. Я сам, впрочем, об этом не просил. Джон Кеннеди однажды сказал:
«Если вы очень захотите
кого-то убить, вы обязательно рано или поздно это сделаете». Я согласен с этим и считаю: что будет, то будет. В каком-то смысле я — фаталист.— Вы знали лично вашего российского «двойника» Влада Листьева?
— Да, я несколько раз говорил с ним по телефону. Он мне очень нравился — интересный, умный, талантливый человек. Мы говорили с ним о журналистике, о жанре интервью. Я был потрясен, когда узнал об убийстве.
— Он говорил вам о том, что тоже стал носить очки и подтяжки?
— Да, он вообще был большим почитателем моего творчества и очень интересовался моей манерой вести диалог с собеседником, спрашивал, как лучше организовать прием звонков телезрителей в студии и т. д. Если вы спрашиваете, не волновало ли меня, что некоторые журналисты в чем-то мне подражали, то, наоборот, я всегда был очень польщен, мне это нравилось. Когда кто-либо говорит: «А, это немецкий Лэрри Кинг!», мне только безумно приятно это слышать. Ведь это — критерий моей журналистской популярности.
Как видим, где было надо, американский «двойник» Влада Листьева вовсе не пренебрег мерам предосторожности.
«ЕСЛИ ВЫ ЗАХОТИТЕ КОГО-ТО УБИТЬ. ВЫ ОБЯЗАТЕЛЬНО РАНО ИЛИ ПОЗДНО ЭТО СДЕЛАЕТЕ».
Джон КЕННЕДИ
Теперь перед нами стоит задача понять, каким образом у маньяка возник замысел убить именно Владислава Листьева. Для этого следует разобраться об особом типе «выбора объекта» у мужчин. Поняв это, а также проанализировав «пусковой механизм» патологии, можно до конца исследовать, каким образом получилось, что маньяк стал причиной гибели Влада Листьева.
На самом деле, одаренные натуры: поэты, художники, музыканты, журналисты, ученые отличаются от других людей некоторыми особенностями, позволяющими им разрешать профессиональные задачи. Обладая особенно тонкой организацией, большей восприимчивостью (никто не сомневался, что Влад Листьев был тонко организованной натурой) сокровенных стремлений и желаний других людей, талантливые представители таких профессий в то же время обнаруживают достаточно мужества, чтобы раскрыть перед всеми свое собственное бессознательное. Но ценность познания, заключающегося в их творчестве (поэзия, произведения изобразительного искусства, музыка, телевизионные передачи, как особо сложный, синтетический вид искусства), понижается благодаря одному обстоятельству. Цель творчески одаренного человека — выставить интеллектуальные и эстетические удовольствия и воздействовать на чувство и интеллект. Вот почему творец (в нашем случае Влад Листьев), не может не изменить действительности, а должен изолировать отдельные его части, разрывая мешающие связи, смягчать целое и дополнять недостающее. Таковы преимущества так называемой «поэтической вольности» или же касательно нашего случая — своеобразная «журналистская вольность». Творец может проявить весьма мало интереса к происхождению и к развитию подобных душевных состояний, описывая их уже в готовом виде. Поэтому необходимо, чтобы наука более грубыми прикосновениями и совсем не для удовольствия занялась теми же вопросами, творческой обработкой которых люди наслаждались, сидя перед экранами своих телевизоров. Эти замечания должны служить оправданием строгой обработки вопросов как политической, экономической, так и любовной жизни человека. Как раз и требует самого полного отказа от «принципов наслаждения», насколько это возможно для нашей психической деятельности.
Во время моего журналистского анализа у меня не имеется возможности знакомиться с областью любовной жизни тележурналистов. По моему глубокому убеждению, все представители подобных профессий скрытые невротики. Ведь самое поверхностное ознакомление с подобной сферой похожее поведение в этой области можно наблюдать у среднего здорового человека и даже у выдающихся людей, каковым был, без всякого сомнения, и Влад Листьев, и Джон Ленной. Благодаря предыдущему накоплению однородных впечатлений перед нами вырисовываются определенные типы в любовной жизни. Что касается определенного объекта, то лично мне сочетание «условий любви» кажется довольно странным, и вместе с тем это допускает простое психологическое объяснение.