Кто закажет реквием

Итак, Власта с мужем жили да поживали, а через семнадцать лет после рождения первого ребенка задумали родить еще одного — к тому времени у них было достаточно устойчивое материальное положение, сами они были еще достаточно молоды и смотрели в будущее с оптимизмом. Начало застоя, как теперь выясняется, являлось для советских людей синонимом золотого века. Впереди и в самом деле было немало безоблачных лет — не считая, конечно, Афганистана.

У супругов родилась двойня, девочки. Это, возможно, несколько отличалось от их планов, но разве с судьбой поспоришь? Судьба через два неполных года обошлась с ними еще круче: они погибли на железнодорожном переезде, где на их автомобиль налетел поезд, товарный состав.

— Да, мне Виктория об этом рассказывала, — вырвалось у Бирюкова.

— Вот-вот, с Виктории все, можно сказать, и началось. Или для нее самой началась история. К тому времени отыскался — вернее, он сам отыскал свою семью, которую разыскивал все время — отец Власты. Ваш Брежнев тогда приоткрыл «железный занавес», и из Союза пошел поток переселенцев. Не такой уж мощный, по правде говоря, поток, разделившийся по направлениям — Израиль, Германия, Греция, Чехословакия. Дед вознамерился забрать всех троих внучек. Я не знаю всех подробностей, но старшая внучка, то есть, Виктория, в Чехословакию ехать не захотела, решительно не захотела. Она каким-то образом удочерила свою сестру Кристину, а меня деду удалось все же забрать. Раздел движимого имущества, короче, произошел.

Она во второй раз улыбнулась все той же усталой, кривой улыбкой.

— Дед после этого раздела прожил еще пять лет и умер, оставив меня своему молодому ученику, который эмигрировал в Австрию — уже со мной. Ученика звали Ян Проусов, он меня удочерил.

— Что же, история, конечно, не из разряда банальных, но существуют и более необычные истории и судьбы, — сказал Бирюков после некоторой паузы. — Однако мне непонятны теперешние действия твоего отчима. Зачем ему понадобилось разыскивать твоих сестер? Ведь это же не то, что твой дед, которому вы все были родными по крови.

Он произнес последнюю фразу и подумал, что смысл ее как-то не укладывается в его голове. Подумать только: Кристина — сестра Виктории.

— Ему понадобилось разыскивать только младшую сестру. И для розыска приложить не меньше усилий, чем пришлось когда-то приложить деду. Ведь Виктория переехала в другой город и, как выяснилось, сменила фамилию. Сложно было разыскивать человека в одном государстве, в Советском Союзе, а уж когда он распался на несколько, то задача в несколько раз усложнилась. Виктория родилась в Казахстане, а уехала в Россию. Ян начал поиски только около двух лет назад, когда Союз уже, по существу, распался.

Она опять замолчала, словно говорить было вообще не о чем.

— Ты не ответила на мой вопрос, — напомнил Бирюков. — Зачем ему, твоему отчиму, все это было нужно?

— Зачем? — она еще больше ссутулила плечи, съежилась. — Все из-за меня. Или ради меня. Я неизлечимо больна. Говорят, мое заболевание объясняется нарушениями в генной структуре. Несмотря на мой возраст, я уже перенесла микроинсульт. Я просто обречена умереть — наверное, даже очень скоро — от инфаркта или инсульта. Моя печень не вырабатывает какой-то гормон, который регулирует количество холестерина в крови. Поэтому мои сосуды уже забиты .. этими, как их называют... бляшками.

— И Кристина должна была послужить в качестве донора? — совсем тихо спросил Бирюков.

— Да. Ведь у нее было все в порядке с этим. У нее просто-напросто отщипнули бы кусочек печеночной ткани — так мне объяснили.

— Кто тебе это объяснил?

— Ян.

— Понятно. А где теперь может быть Кристина?

— Я не знаю.

— Послушай, Галина, ведь я же чувствую, когда ты врешь. Там, в Южнороссийске. вчера ранним утром я чувствовал, что ты врешь мне. Наверное, ты не рождена быть актрисой, и даже такой талантливый режиссер и сценарист, как Ян, не в силах тут ничего изменить. Вчера я еще абсолютно ничего не знал, но теперь, когда я знаю уже многое, мне распознать твое вранье еще легче. Я полагаю, что у вас существовал какой-то запасной вариант, по которому Кристину не понадобилось бы вывозить из России. Наверное, здесь, в Москве есть медицинское светило, которое делает пересадку или, как сейчас принято выражаться, трансплантацию, даже таких жизненно важных органов, как печень. Ты мне не подскажешь его имя?

Она молчала.

— Это профессор Бурмак, не так ли?

Бирюков спросил это наугад, целя в белый свет, как в копеечку, но по тому, как вздрогнули плечи Галины, он понял, что попал в точку.

— Это означает, что сейчас Кристина уже может быть у него... — он не хотел даже додумывать продолжения фразы.

— Я этого не знаю, — тихо сказала девушка.

— Разумеется, ты ничего не знаешь. Черт тебя побери, Галина, ведь она же твоя сестра! Как ты можешь хотеть выжить за ее счет? — Бирюков почувствовал, что ничего другого просто не может сказать в этой ситуации — и не только сказать, но и сделать ничего не может.

— Не знаю. Возможно, чтобы понять это, надо встать на мое место.

— А, мне и так все понятно, — он с досадой махнул рукой.

6

Это здание пряталось среди высоких лип с густыми кронами. Но чтобы подойти к зданию, надо было еще преодолеть высокую, метра в три, ограду — чугунную решетку с завитками, о которые можно было опереться, но вверху увенчанную острыми, густо расставленными пиками. Впрочем, для Бирюкова и его спутника чугунная ограда не являлась слишком серьезным препятствием.

А сопровождал Бирюкова высокий, гибкий и неулыбчивый парень по имени Витя. Парня дал ему в подмогу Беклемишев. Витя не работал вместе с Беклемишевым в охране банка, но Бирюкову вовсе и не интересно было знать, чем он занимается сейчас. А Витя, судя по мимолетным наблюдениям Бирюкова, занимался вещами серьезными. Стоило только понаблюдать за тем, как он вставляет обойму в свой пистолет — американский «Ругер П-85» (при этом у любого наблюдателя сразу возникала мысль о всех сложностях, с какими было сопряжено попадание заокеанского чуда сюда, в Москву) — или прячет специальный нож для метания в специальный же кармашек, расположенный где-то под воротником на спине, как на память сразу приходили средневековые ниндзя, делающие настоящие чудеса за весьма умеренную плату, или неотразимый Арнольд в «Коммандо», делающий чудеса за гонорар в несколько миллионов долларов.

— Серьезный молодой человек, — без тени присущей ему обычно иронии отрекомендовал парня Беклемишев. — Сквозь бетонную стену запросто пройдет.

Сквозь бетонную стену проходить пока что не потребовалось. а вот ограду Витя преодолел играючи, обойдя в этом упражнении Бирюкова примерно на треть дистанции.

Иными путями попасть на территорию было нельзя — с одной стороны возвышался корпус в шесть этажей, а с остальных трех была ограда с воротами, на которых красовался массивный стальной замок.

Внутри периметра, обнесенного оградой, было тихо, безлюдно (как, впрочем, и во многих подобных местах в десятом часу вечера) и удивительно чисто. В свете от уличных фонарей, пробивавшемся сквозь густую листву, можно было рассмотреть, что ни на аллейках, ни в траве нет бумажек, окурков, другого сора, сопутствующего человеку цивилизованному. Даже листья, которые сейчас интенсивно опадали, не устилали траву, словно кто то невидимый снимал их с деревьев еще до того, как они собирались упасть.