Кто заставит сердце биться...

Майкл сидел неподвижно, его взгляд словно приклеился к ее лицу. Было совершенно очевидно, что он не в силах принять ее объяснения. Чарин не знала, как еще может убедить его. Вероятно, со временем он сумеет осмыслить сказанное и признать ее правоту. А сейчас она почувствовала огромную усталость. Наконец Чар вздохнула, потянулась к нему и коснулась его подбородка.

— Майкл, мой дорогой Майкл, — ласково позвала она. — Я сижу здесь и просто умираю, так хочу, чтобы ты меня поцеловал, а ты разглагольствуешь о моих биологических родителях. Если ты собираешься поцеловать меня, то, пожалуйста, действуй быстрее, так как через тридцать секунд я пойду в спальню к детям.

— Поцеловать? — Майкл посмотрел на молодую женщину, сидевшую рядом, и она почти увидела, как в его голове захлопнулась одна дверь и открылась другая. Он отбросил прочь мысли о своем детстве и обратил все внимание на ту, которую заключил в объятия. — Я покажу вам, прекрасная дама, как надо целоваться. — Его голос снизился до хрипоты.

Она удовлетворенно вздохнула, как только его губы коснулись ее рта, с жаром встречая его, точно земля яркую радугу. Он был таким нежным и сильным, и от него исходил запах мыла и свежего ветра. Чар тонула в руках Майкла, теряя разум в неодолимом потоке чувственности. Когда его рука коснулась обнаженной груди, нежные соски напряглись от восторга и горячее желание заструилось по венам, вызывая животный голод любви.

— О! — вскрикнула Чар, отшатнувшись от него. — О, Майкл, я…

Он привлек ее к себе снова, страстно поцеловал и отпустил.

— Тебе лучше подняться к детям, — глухим голосом произнес он. — Если ты задержишься здесь на минуту, я не могу обещать джентльменского обхождения.

Чар запахнула халат и поднялась с кушетки.

— Спокойной ночи, — печально пожелала она и быстро покинула комнату.

— Спокойной ночи, — эхом откликнулся он.

Наверху, на последней ступеньке, она на миг остановилась и прикрыла глаза. Она видела Майкла в своей постели, его руки обнимают ее, его тело отливает золотом в свете ламп…

— Я так сильно хочу его, — прошептала Чар.

С глубоким вздохом сожаления Чарин прошла в комнату и закрыла дверь, оставляя позади великолепного мужчину и мысли о его любви. Здесь, в комнате, прежде всего она была матерью. Женщина осталась в холле, изнывающая от недостатка внимания. Все вернулось на круги своя.

Впрочем, Чарин знала, жизнь изменилась: Майкл стал ее частью и, куда бы она ни пошла, что бы ни делала, он всегда был с ней рядом, в ее сердце. И как долго продлится сладостная мука?

Быстро промелькнули следующие две недели. Развернулось строительство на утесе, но пляж около дома Зака Палмера остался нетронутым. Чарин знала, Майкл хочет, чтобы она поговорила с дядей. В конце концов, Майкл столько сделал для нее… он был таким ласковым и терпимым… она должна отплатить добром, и неважно, чего это будет ей стоить.

Однако проблема заключалась в том, что дядя не вступал с ней в контакт, не отвечал на звонки. Чарин дважды приезжала к маленькому домику на берегу океана, оставляла записки на двери… и безрезультатно. В доме продолжалась жизнь. Достаточно было одного взгляда, чтобы попять: дом не заброшен и сюда вернутся с минуты на минуту. Ее обманули, ведется нечестная игра? Нет, но где же дядя?

Во время второй поездки на пляж она обнаружила соседа, который загружал машину домашними вещами, и спросила о Заке. Однако сосед ничего вразумительного не ответил, лишь то, что он сам бросил борьбу против компании «ТрайТерраКорп».

— Зак со мной больше не разговаривает, — возмущался сосед. — Он считает меня предателем.

Чар позвонила Анни Мэй в дом около поля для гольфа, но пожилая женщина не видела Зака с того самого момента, как покинула побережье.

— Ты не звонила в клуб? — спросила она. — По средам он отправляется туда играть в карты.

Чарин позвонила менеджеру — и опять неудача: в клубе его не видели уже несколько недель. Она думала о том, не заночевать ли ей у дверей дома до приезда дяди, но у нее не было времени: работа, дети… Майкл.

Майкл, удивительный Майкл, почти каждый день он был рядом, с ней и детьми. То они ездили в пиццерию, то в зоопарк кататься в маленькой карете, то играли в мини-гольф, ели замороженные бананы на городском пляже; все, к чему приложил руку Майкл, искрилось весельем. Она видела, ее мальчики в восторге от своего большого друга, и глупо позволять им привязываться к мужчине, которого и след простынет через несколько месяцев. Однако тормозить было поздно, уже обозначилась сильная привязанность. Она и дети были уже вовлечены в круговерть, и все, что им оставалось, — это сплотиться и надеяться на удачу.

Чарин не знала, как долго Майкл останется в городе. Строительство продвигалось вперед семимильными шагами, в офисе говорили, что ее босс гений, коль сумел так блестяще наладить работу в Триволо, на всей территории… за исключением пляжа. Однако, чтобы сломить сопротивление последних живущих на берегу океана людей, от администрации компании требуется большое терпение. По слухам, Джеллет Джонсон воспринимал задержку со строительством на пляже как слишком серьезную ошибку. И если не найдутся рычаги давления, то, возможно, он будет не на стороне Майкла.

История с календарем имела продолжение: совет директоров решил отказаться от версии Шерри и выпустить свою с фотографиями служащих фирмы «ТрайТерраКорп» за выполнением их обязанностей и с остроумными изречениями. Они запланировали распространить календарь в Триволо и Рио-де-Оро.

— Идея, — говорила Чар на совещании совета директоров, куда ее пригласили в качестве эксперта, — состоит в том, чтобы распахнуть двери для общения, позволить людям проникнуться нашими заботами. Они должны увидеть, что собой представляет наша компания. Мы можем пригласить клоунов, поставить машину для попкорна, раздавать воздушные шарики детям…

Миссис Легхорн, единственная женщина в администрации, пришла в полный восторг:

— Какая замечательная идея! Я займусь ею прямо сейчас, не стоит откладывать в долгий ящик.

И в следующий момент Чар получила приглашение на ленч с миссис Легхорн. Та хотела знать, какие идеи скопились у молодой сотрудницы… а персональное приглашение означало продвижение по службе и повышение зарплаты.

— Стремление продвинуться вверх по карьерной лестнице — неплохое начало, — поздравил ее Майкл. — Ты на верном пути. Мы оглянуться не успеем, как ты станешь председателем совета директоров.

— Почему бы и нет? — засмеялась Чар и как бы подбросила свою шляпу в воздух. — Пределом может быть только небо.

— И ты, — сказал он и поцеловал ее. Быстрый поцелуй, точно сверкнувшая молния.

Последние время они часто целовались, и все поцелуи были похожи один на другой: легкие, ничего не значащие, дружеские. Ни глубины, ни умопомрачающих желаний с той самой ночи на тахте. Однако Чар видела в карих глазах, как много страсти тлеет под внешним хладнокровием… ее сердце набатом гудело в груди, когда он был рядом… тот же признак страсти, тлеющей и в ней. Поэтому ей придется призвать на помощь все свое мужество, буквально встать на цыпочки, чтоб сохранить контроль над чувствами и трезвую голову.