Кто ж знал...

— Бухгалтершам часто перепадают кунилингусы? — спросила Габи.

По тону еe голоса и выражению лица было не понятно, что это — любопытство, шутка либо оскорбление. Элина ничуть не сомневалась, что Габи сделает кунилингус кто-угодно и когда угодно, стоит ей этого захотеть. Элина не была такой везуньей.

— Большинство благодарных клиентов дают мне только деньги. Однако от сексуальных любезностей я никогда не откажусь.

— Думаю, тебе это не по карману. — Губы Габи растянулись в идеальной копии добродушной улыбки, глаза же выражали враждебность — серую, как грозовая туча.

— А кем хочешь быть ты, когда повзрослеешь? — спросила Элина. — Полезным членом общества? Либо ждать от тебя этого — слишком много?

— Да пошла ты, — рыкнула Габи и скинула маску-улыбку.

Зазвонил смартфон. Генриетта поднялась из-за стола и поцеловала Габи в макушку.

— Успокойся, — сказала она и пошла отвечать на звонок.

— Знаешь, — начала Элина, отрезая себе мяса, — Генриетта не говорила мне, что ты настолько же беспардонна, насколько сексуально озабочена.

— Генриетта не говорила мне, что ты хочешь меня, — ответила Габи. — Возможно, она этого не знает.

Элина засмеялась. Это что, угроза?

— Все тебя хотят. Я обычная смертная. У меня такой же плохой вкус, как и у всех.

Генриетта вышла из кухни со смартфоном в руке. Похоже, ей звонили по работе. Элина с Габи в молчании принялись ужинать. Габи сексуально слизнула со своей соблазнительной нижней губы вишнёвый соус.

— Твои родители знают, что ты живёшь с тридцатидвухлетней женщиной? — спросила Элина.

— Моя мать рада уже только тому, что я больше не клянчу у неё бабло, — ответила Габи.

Мило.

— А папа?

— У меня нет отца, — спокойно сказала Габи и, глотнув вина, мотнула головой, чтобы убрать с глаз чёлку. — А твои родители знают, что тебя тянет к молодым студенткам?

— Нет, но если бы они увидели тебя, то, наверное, поняли бы меня, — ответила Элина. — Как ты оплачиваешь учёбу?

За неe платит Генриетта? Но откуда тогда Габи брала деньги до встречи с еe подругой?

— На это мне оставили деньги бабушка с дедушкой. На все четыре года не хватит, поэтому я и откладываю, сколько могу.

Откладывает то, что даёт ей Генриетта.

— Ты могла бы найти работу.

Габи иронично улыбнулась.

— У меня есть работа.

Господи. От такого бесстыдного признания у Элины стало нехорошо в животе. Она положила вилку на стол и потянулась за бокалом с водой. Она задавалась вопросом, как они живут так? Как Габи может отдаваться за деньги, сама же считая это проституцией, и как на это смотрит сама Генриетта? Неужели еe подруга настолько вымотана работой, чтобы трахать кого-то за деньги и принимать подобные условия?

— Это неплохое соглашение, — невозмутимо продолжила Габи. — Генриетта замечательная. Я свободна, но в то же время она следит за тем, чтобы я не вляпалась во что-либо и не испортила себе жизнь. У меня есть деньги, отличный дом, вкусная еда…

— Это деловое соглашение, — перебила еe Элина в надежде, что Габи начнёт это отрицать.

— Верно, — без колебаний согласилась та.

Элине, не понятно почему, стало противно.

Она и до этого не очень-то одобряла отношения между Габи и Генриеттой, но прикрывалась цинизмом. Сейчас же ей казалось, что в таких отношениях пропадают два хороших человека. Либо один хороший человек и какая бы там ни была Габи — она ещё не решила, к какому типу людей еe отнести.

— Неужели тебе не хочется чего-то большего? — спросила она. — Лучшего?

— Лучше, чем это? — удивилась Габи. — Лучше новых шмоток, нового планшета, удовлетворения всех моих потребностей, получения всего, чего я хочу?

— Ты не хочешь найти кого-то, кто будет тебе не безразличен? Кого-то, кому будешь не безразлична ты?

Не то чтобы Генриетте было начихать на Габи, но еe симпатия никогда не перерастёт во что-то более глубокое. Безупречные и красиво-изогнутые брови приподнялись.

— А у тебя есть такой человек?

— Нет, — признала Элина, она хотела быть честна. — Однако я хочу его найти. А ты нет?

— Что-то я не вижу, чтобы любовь стучалась в мою дверь. Зато прямо перед собой я вижу деньги, секс и уютное жильё.

— Ты умна, хотя ведeшь себя глупо, — заметила Элина. — Умна, целеустремлена, поразительно красива. У тебя могла бы быть замечательная жизнь, твоя собственная жизнь, а не чужая.

Габи одарила еe настороженным и неприязненным взглядом.

— Это и есть моя жизнь.

В комнату с документами в руке вернулась Генриетта.

— Извините, но мне надо уйти. — Она поцеловала Габи в бледную щеку. Когда Габи подставила ей соблазнительно выпяченные губы, Генриетта нагнулась, чтобы и их накрыть поцелуем. — Будь радушной хозяйкой. — Она выпрямилась и стиснула еe ладонь. — Возвращусь поздно, так что не жди меня. — И отчалила.

Элина размазывала еду по своей тарелке, не испытывая никакого аппетита.

Она услышала, как закрылась гаражная дверь, и произнесла:

— Пожалуй, и я пойду.

— Сейчас? — спросила Габи. — Ты не доела. К тому же здесь наверняка ещё имеется десертик.

— Я не голодна, — ответила Элина и отпихнула свой стул назад.

— Тогда сиди и гляди, как ем я, — заявила Габи. — Мы вели диалог, и я собираюсь его завершить.

— А я не собираюсь. — Элина встала следом за Габи. — Скажи Генриетте…

— Иди посиди на диване в зале, — перебила еe Габи. — Я принесу десертик.

Густые, блондинистые волосы упали на лоб и закрыли светло-карие глаза, обрамлённые длинными ресницами. Нежные, красиво очерчeнные губы, словно созданные для поцелуев и кунилингуса, изогнулись.

— Генриетта не должна была оставлять нас одних, — заметила Элина.

— Что тебе так не даёт покоя? — спросила Габи и, вскинув одну руку, начала расстeгивать еe блузку. Элина сглотнула, еe лоно увлажнилось. — Что я живу с женщиной старше себя, которая прекрасно заботится обо мне?

Пальчики Габи неторопливо блуждали по бюстгальтеру Элины. Та понимала, что должна отстраниться, отпихнуть Габи либо велеть ей перестать, однако еe лоно продолжало увлажняться и увлажняться, а напрягшейся груди были приятны прикосновения девушки.