Кубанская конфедерация. Пенталогия

От нашей сделки вождь ничего не терял, ведь свободной земли, леса и развалин на его территории было с избытком, а отрядные некомбатанты на своё содержание никаких затрат не просили. Всё, что от него требовалось, – это нарезать Тимошину кусок территории в пределах своих владений и толкнуть несколько речей перед остальными вождями провинции. В общем, с Патти мы договорились, сделкой оба остались довольны, ударили по рукам и распрощались, как нам тогда казалось, на очень долгий срок.

Так прошёл первый день, отведённый мной на эвакуацию отряда из Поццалло. Второй и третий пролетели в рабочей суете. Люди бегали, шли паковка вещей, демонтаж оборудования и погрузка всего ценного на «Ставрос». Полнейший бедлам, в котором мог разобраться только один человек – комендант базы Антон Антонович Тимошин, который и возглавил все основные работы. Всё же организатор и гражданский администратор он хороший, этого у него не отнять. Нужный и полезный для нашей структуры человек, и в эти деньки я не раз хвалил себя за то, что на должность начальника базы выбрал именно его.

Вечером двенадцатого числа порт покинули танкер «Звезда Вифлеема» и грузопассажирское судно «Ставрос». Они ушли на Алжир, где должны были стать под погрузку, которой руководил Кум, а им на смену утром тринадцатого от африканских берегов вернулись наши десантные транспорты с сицилийцами и воинами отряда. Всё развивалось по моему плану, мы торопились как можно скорее покинуть базу, но человек предполагает, а судьба располагает. Отряд не успел сделать для эвакуации базы всё, что планировалось, и в этом виновато наше самомнение и недооценка противника.

Я и все командиры отряда предполагали, что у нас в запасе как минимум восемь дней. Однако сегодняшнее утро принесло два известия.

Первое – радостное: пришла наша яхта, которая благополучно, без особых приключений достигла острова Кипр, забрала на борт диверсионную группу Серого и вернулась в Поццалло.

Вторая же, напротив, была поганой настолько, насколько это возможно. При возвращении яхта обнаружила корабли вражеского флота. Карательная эскадра Альянса находилась совсем рядом, и к нам в гости шла не просто группа из нескольких кораблей, а более двадцати самых лучших боевых единиц из состава гвардейской флотилии Игнасио Каннингема.

С самого начала своего рейда ни группа Серого, ни яхта на связь не выходили, соблюдали полное радиомолчание. Однако о том, что наше самое скоростное судно входит в порт, мне доложили сразу же, как только оно появилось на экранах радарной установки «Ветрогона», которая работала в режиме двенадцатимильного обнаружения целей.

Покинув штаб, я успел встретить героев прямо на причале. Несмотря на запарку и лагерную суету, хотелось устроить парням достойный приём и обеспечить группе отдых по полной программе. Но только я пожал руки Серому и Тарпищеву, которые первыми соскочили на бетон причала, как капитан яхты сказал:

– Беда, Мечник! Гвардейцы лордмаршала уже на подходе.

– Где? – выдохнул я.

– Когда мы их догнали, они находились в шестидесяти пяти милях от бухты. Средняя скорость эскадры – восемнадцать узлов, так что сейчас они милях в двадцати пяти.

Мозг ещё лихорадочно обрабатывал полученную информацию и искал выход, а правая рука уже выхватила из чехла рацию и нажала на кнопку передачи сигнала:

– Мечник вызывает «Ветрогон»!

– На связи! – без промедления отозвался ходовой мостик фрегата. – На посту вахтенный матрос Саблин.

– Где капитан?

– Проводит инспекцию в машинном отделении.

– Срочно его на мостик, и переключи радар на обзор в тридцать миль.

– Понял. – С полминуты длилось молчание, и прозвучал доклад: – Дистанция двадцать шесть миль, множественные цели, идущие курсом на Поццалло, средняя скорость – семнадцать с половиной узлов. Капитан вызван на мостик.

– Всем командирам групп и подразделений, – мои слова предназначались всему лагерю, – боевая тревога! Тимошин, срочная эвакуация оставшихся в лагере рабочих бригад! Бросайте всё, мешки на плечи, лошадей в повод – и в лес! Лида, поднимай десант! Игнач, за тобой гаубицы и миномётные расчёты! Капитанам кораблей через десять минут доложить о готовности судов покинуть порт!

– Есть! – коротко отрубила Лида.

– Со мной сорок подростков и десять рабочих, ухожу на Рагузу, связь на постоянный приём, – ответил Тимошин.

– Комендоры на позициях, к открытию огня будем готовы через пятнадцать минут, – голос Игнача.

Командиры доложились, и вклинился Скоков:

– «Ветрогон» готов к отходу! Жду приказа!

– Максим Сергеич, командуй кораблями. Сможешь уйти – хорошо, а нет – бросай «коробочки», высаживайся на побережье и спасайся. Береги людей и про подвиг «Варяга» и думать не смей, половина твоего экипажа остаётся на берегу, и ты даже артиллерийскую дуэль устроить не сможешь. Оторвись от погони и выходи на северный берег Сицилии, мы отобьёмся, и ты нас заберёшь.

– Укажи место встречи и срок?

Вспомнив карту и прикинув расстояние до северных берегов Сицилии, я ответил:

– Порт КаподиОрландо, ровно через месяц.

– А почему не раньше?

– Погоню за собой уводить будем, а это время и неизбежные потери, так что месяц срок нормальный.

– Понял! Удачи тебе, Мечник!

– И тебе того же, Максим Сергеич!

Я убрал рацию и посмотрел на Тарпищева и Серого. Сержант уже выгрузил своих воинов, и они отправились на позиции в пределах лагеря, а капитан яхты поинтересовался:

– Мне с фрегатом уходить или, может быть, покрутиться рядом?

– Заправляешься топливом и переходишь в подчинение Скокова. Как он решит, так и будет. Сочтёт нужным использовать скорость твоей яхты для того, чтобы противника отвлечь, начнёшь суетиться, а нет – направишься на Алжир.

Тарпищев молча кивнул и перешёл на борт своего судёнышка, а я в сопровождении Серого вернулся в штаб. Пока шли, вели разговор, и сержант рассказывал о своём славном диверсионном рейде на территорию противника. Если кратко, то всё у него сложилось удачно. Успешная высадка, марш к горе Олимп, разведка местности вокруг РЛС, которую охраняли полсотни вражеских солдат, и отчаянный ночной налёт. Как говорится: наглость – второе счастье, а для Серого и его парней – воинская удача и лихость, которые сложились вместе и дали диверсантам победу без потерь.

Что тут скажешь? Была бы моя воля, каждому воину в штабах орден пробил, но сейчас родина далеко, а нас ожидает очередная схватка с врагом. Может быть, самая жестокая из тех, какие были у нашего отряда на Средиземном море. Солдаты и моряки Альянса жаждали нашей гибели. Они считали себя вправе изничтожить нас и желали получить награду за головы пиратов Мечникова, и ждать от них пощады не стоило ни при каких раскладах. Ну, это и ничего, мы не раскисаем, и на данный момент задачу остающихся на базе воинов, которых вместе с группой Серого ровно сто сорок человек, я вижу достаточно ясно.

Мы должны сдержать противника и дать возможность нашим людям – женщинам, подросткам и техникам – отойти как можно дальше от берега. Затем, когда станет припекать, отряд отступит в леса, уведёт за собой погоню, потреплет её и через месяц, как уговорено со Скоковым, выйдет на противоположный берег острова Сицилия. За себя и воинов я както сильно не переживаю, беготня по лесам и горам дело привычное, а вот о кораблях думаю постоянно – оторвутся они от погони или нет. С фрегатом и яхтой Тарпищева всё понятно, скорость и радары скажутся в любом случае, а вот десантные транспорты, которые более чем наполовину загружены отрядным имуществом, могут не успеть скрыться. Впрочем, БДК будут уходить от базы вдоль берега и в случае серьёзной угрозы всегда смогут выброситься на берег, а экипажи на них из бывших наёмников и гвардейцев, так что шансы на выживание они имеют неплохие.