Кубинский зал

Потом я попытался представить Джея за разглядыванием фотографии. В ней не было ничего откровенно эротического, во всяком случае – для меня, но я знал, что школьная форма действует на некоторых мужчин возбуждающе. Предполагаемая невинность школьниц вызывала в этих типах пароксизмы неистовой похоти, и я не мог не вспомнить, как лет десять назад во время командировки в Токио три основательно подвыпивших японских бизнесмена затащили меня на стриптиз в печально знаменитом квартале Синдзюцу, где я вместе с двумя сотнями японских предпринимателей и клерков следил за тем, как некое почти эфирное существо, едва достигшее половой зрелости, по очереди стаскивает с себя школьную блузку, клетчатую юбочку и гольфы. Меня это зрелище оставило практически равнодушным. Мне нравились женщины, что называется, в теле, с полным отсутствием хотя бы намека на невинность в глазах, однако японские джентльмены были буквально загипнотизированы представлением; некоторые даже достали дорогие видеокамеры и принялись без всякого стеснения снимать широко разведенные тонкие ляжки стриптизерши для домашнего просмотра. Принадлежал ли и Джей к этому типу? Мне в это не очень-то верилось, да я и не хотел в это верить.

Зато я очень хотел прослушать сообщения на автоответчике. Может быть, подумалось мне, у Элисон на самом деле был его номер. Но прежде я открыл ящик стола, в надежде, что Джей хранит там какие-то бумаги – например, копии контракта по зданию на Рид-стрит. Но ящик оказался совершенно пуст, если не считать нескольких карандашей, ручек, резинок для денег и пачки заказных бланков бруклинской компании по поставкам кислорода и оборудования для больниц. Каждый бланк был украшен фирменным слоганом: «Сохранность – надежность – своевременная доставка». На обрывке такого бланка, припомнил я, Джей написал мне адрес ресторана, где я должен был встретиться с Марсено.

Надо пошевеливаться, напомнил я себе. Что еще я не осмотрел? С каждой секундой опасность быть пойманным с поличным возрастала, а я так и не обнаружил ничего по-настоящему важного.

Потом я заметил пришпиленный к стене листок бумаги, на котором было написано: 

Каждый день:

300 отжиманий – без О₂

500 уголков – потом О₂

Читать газеты (чтоб поддерживать беседу) Читать одну страницу из словаря

Следить за ногами; осматривать на случай возможной инфекции и сепсиса.

НЕ думать много об ОФВ!

Ах вот что это за О, из-за которой Элисон так расстраивалась! О – это просто кислород, О₂ (маленькую двойку Джей мог не писать, или же Элисон ее просто не заметила). Кислород, несомненно, доставлялся в гараж под квартирой Джея, а чтобы рабочие могли сгрузить полные баллоны и забрать пустые, Джей и держал ворота гаража незапертыми. Скорее всего, именно график доставки кислорода в ежедневнике Джея ввел в заблуждение Элисон, решившую, будто перед ней расписание его свиданий. Что ж, в том, что таинственная мисс О. регулярно появлялась в его записях, не было ничего удивительного: человек, постоянно нуждающийся в кислороде, должен точно знать, когда его привезут.

Похоже, подумал я, мои пятьсот баксов плюс стоимость двух поездок на подземке в конце концов окупились. Секрет, который мне удалось узнать, стоил даже больше этих денег. Но что такое ОФВ и почему Джей не должен думать об этом «много»? Быть может, это инициалы какого-то человека, например – другой девочки-подростка, которую он выслеживал?

Рядом с листком бумаги висела на стене вставленная в рамочку пожелтевшая вырезка из газеты с фотографией. На фото был изображен молодой человек в слишком для него просторной бейсбольной форме, в шлеме бэттера и с битой в руках. Фотография была сделана в момент, когда молодой человек только что нанес удар и все еще находился в состоянии неустойчивого равновесия. «КРУГОВАЯ ПРОБЕЖКА В МАТЧЕ НА ПЕРВЕНСТВО ШТАТА» – гласил заголовок. Я проверил дату – газетной вырезке было уже больше пятнадцати лет.

Вчера в матче летнего первенства молодежных команд на первенство штата, проходившем на площадке средней школы «Бетпейдж», игрок команды гостей Джон «Джей» Рейни из Джеймспорта сумел послать мяч за ограждение и сделать круговую пробежку, обеспечив победу своей команды со счетом 3:1.

Рейни, являющийся лидером «Бульдогов» в этом сезоне и заработавший для своей команды шестнадцать очков в двадцати трех матчах, осуществил мечту каждого юного бейсболиста, подписав в конце второго года обучения в колледже контракт на выступлении в низшей лиге. Через три недели Рейни приступит к тренировкам в своей новой команде, которая является фарм-клубом знаменитой «Нью-Йорк Янкиз».

Фантастическому удару Рейни предшествовал бросок лучшего питчера «Бетпейдж» Тино Сальгадо, который весь сезон подавал без ошибок. И в этом матче его клуб выигрывал с «сухим» счетом, пока Рейни не удалось заработать круговую пробежку.

«Я просто повнимательнее посмотрел на Сальгадо и понял, как он будет подавать, – сказал Рейни после игры. – А вообще-то я очень рад, что мы выиграли».

Конечно, подписать контракт с бейсбольной командой низшей лиги – большая честь, но не это привлекло мое внимание. Из того, что я прочел, следовало, что после того, как была опубликована статья, здоровье Джея сильно ухудшилось, поскольку ни один клуб не предложит игроку перспективный контракт без тщательной проверки его физических кондиций. Марта Хэллок упомянула о каком-то несчастье. Быть может, именно в нем причина болезни Джея?

Между тем – как бы мне ни хотелось задержаться здесь еще немного – пора было уходить. Я был уже у самой двери, но вдруг остановился. Казалось, какая-то сила потянула меня к кислородной камере – изящной, обтекаемой, блестящей, похожей одновременно и на пулю, и на гроб. Остановившись возле нее, я тронул защелку, и подпружиненная крышка бесшумно поднялась, открывая выстланное белым амортизирующим материалом нутро камеры. Эта незапятнанная белизна действовала угнетающе. На мой взгляд, в мире трудно было найти место более одинокое, чем замкнутый белоснежный кокон кислородной камеры.

Внутри на матрасе лежали блокнот, карандаши небольшой ночничок, работающий от батареек.

Я раскрыл блокнот.

«Уважаемый мистер Дэвид Коулз, – было написано на первой странице. – Мне очень трудно писать это письмо. Вот уже много лет я…» – На этом письмо обрывалось, и я раскрыл вторую страницу.

«Дорогой Дэвид Коулз. Много лет назад Ваша покойная жена Элайза Кармоди…»

На третьей странице я прочел:

«Дорогой Дэвид. У меня в левом ухе, внутри, на хрящике, есть небольшой выступ. Обычно люди не замечают подобных вещей, но вы должны знать…»

Мне послышался какой-то звук, но я не разобрал, раздался ли он на улице или в гараже. Похоже, мое везение кончилось, да и не мудрено – я пробыл в чужой квартире, наверное, уже минут двадцать. Бросив блокнот с недописанными письмами обратно в кислородную камеру (кажется, там были и другие письма), н нажал на крышку и, дождавшись щелчка запорного устройства, быстро оглядел комнату, чтобы убедиться, что все вещи лежат на своих местах. Потом я метнулся к двери, выскочил из квартиры и, просунув руку в пробитое мною отверстие, снова запер дверь изнутри…

В следующую секунду, проклиная себя за глупость, я снова отпер дверь и, ворвавшись в квартиру, бросился к телефону с автоответчиком. Не снимая перчатки, я ткнул пальцем в кнопку «Воспроизведение».

«Послушай, Джей, – услышал я сквозь шорох статических помех голос Поппи. – Ты лучше заплати этим парням, сколько они просят, о'кей? Тут родственники Хершела и какие-то их друзья, ты понял? Они тут, рядом со мной!… Сегодня после обеда они нашли меня в тошниловке, где я постоянно бываю. Или может быть, это ты им сказал, где меня можно найти?… Я что-то ничего не понимаю! Короче, они меня сцапали, и сейчас они слушают каждое мое гребаное слово. Они утверждают, будто знают про Хершела что-то особенное. Я им говорю, что я ничего такого не знаю. Я правда его нашел и вызвал ему „скорую“, да только он все равно уже был мертвый! А ОНИ НЕ ВЕРЯТ! То есть они верят, что он был мертвый, но они думают – это мы его убили. В полицию они обращаться не будут, нет, но они говорят… Что?… – Голос Поппи зазвучал тише, словно он отвернулся от трубки, потом снова вернулся. – У них есть… То есть я сказал им номер твоего телефона и где работает эта твоя подружка из ресторана, понимаешь? Я должен был им что-то сказать, но больше я ничего не знал. Заплати им, Джей, ладно? Заплати, потому что…» – Голос оборвался. Это было все, конец сообщения. Руки у меня тряслись, но я все же нажал кнопку «Памяти», чтобы прослушать другие, более ранние сообщения, но на пленке больше ничего не было. Нужно было уходить, но я задержался еще немного. Дрожащими пальцами я набрал с Джеева телефона номер своего мобильника и, убедившись, что его номер появился на дисплее моего аппарата, сохранил его в памяти.