Куда идем мы… 2

К несчастью для лис, даже разменивая жизни поданных на тактическое преимущество, Алтан Унэгэн не смог переломить ход поединка. Псих отступал, но отступал медленно, размеренно и методично перемалывая нападавших. По всему выходило, что хвостатые лисы закончатся раньше, чем силы Психа.

И тогда Золотой лис пустил в ход свой последний козырь.

Он выхватил левой рукой из-за пояса веер и крикнул:

– Все назад!

Лисы, особенно те, кто уже видел этот артефакт в деле, кинулись прочь, как от чумы.

Дав им на спасение две секунды, Алтан Унэгэн махнул веером на своего супротивника.

Ш-ш-ш-ш-ш…

Невероятная. Огромная. Всепоглощающая. Убивающая все на своем пути волна огня ринулась в сторону Психа. Она неслась со скоростью разогнавшегося автомобиля, и на ее пути мотыльками вспыхивали деревья, камни и не успевшие убежать лисы.

Не был тот огонь ниспослан с неба, И огнем домашней печи не был, В очаге не бился утром рано; Не вставал над головой вулкана; Это был огонь иной, священный, Слитый из пяти стихий вселенной. Этот веер из листа банана Наделен был силой талисмана, Взмах его рождал огня блистанье – Огненное море в Поднебесной, Ослепляло это пламя взоры, Полымем охватывало горы, И в лесах забушевало пламя, Загорелись сосны фонарями, И, жалея роскошь оперенья, Птицы ввысь взлетали для спасенья, И бежали звери по дороге, Покидая норы и берлоги, Даже камня расплавлялось тело – Вся земля в том пламени горела.

Хохоча как безумный, Алтан Унэгэн взмахнул веером второй раз, потом третий, четвертый…

Семь.

Семь волн огня прокатилось по месту, где стоял Псих.

Все, что могло гореть – рассыпалось золой. Все, что не могло – расплавилось. Даже сама земля запеклась полуметровой стеклянной коркой.

Когда вдаль ушла последняя, седьмая волна огня, старший лис засмеялся безумным смехом.

– Вот и все! – крикнул он в небо. – Брат, ты отомщен!

И тут же захрипел, словно поперхнувшись.

С выжженной земли поднялся присевший на одно колено Псих.

Его одежда сгорела дотла, шерсть на коже так же обратилась в пепел. Но в остальном он был цел и невредим, лишь глаза стали насыщенно-огненного цвета.

Обезьян сплюнул и спокойно сказал:

– Все-таки ты плохой мальчик, который не слушался маму. Разве тебе мама не рассказывала старую сказку про плененного обезьяна и волшебную муфельную печь? Похоже, не рассказывала. Иначе бы тебе и в голову не пришла идиотская идея жечь меня огнем.

Псих крутанул посохом «мельницу», и, нимало не смущаясь своей наготы, неторопливо двинулся вперед.

Алтан Унэгэн затрясся от ярости, негодования и бессилия. В сердцах бросив на землю разрядившийся бесполезный артефакт, он крикнул:

– Уходим!

Развернулся и большими прыжками побежал куда-то на юго-запад. Немногочисленные уцелевшие лисы последовали за ним.

Псих не преследовал беглецов. Подобрав веер из бананового листа, он развернулся и пошел ко дворцу, который, к счастью, остался в стороне от огненных волн.

Обезьян шел, опираясь на посох, и мерные постукивания золота по камню гулко отдавались в пустых помещениях. Дворец будто вымер – во всем огромном здании, казалось, не осталось ни одной живой души, все – от стариков до младенцев – ушли с Алтан Унэгэном.

Обезьян подошел к растерзанному столу, за которым много часов пьянствовали братья. Увидев стоящий на столе графин, он хмыкнул и присоединил его к остальным артефактам, отправив в пространственный карман. Потом, не поворачиваясь, поинтересовался:

– Вы так и будете в бассейне мокнуть, словно алкоголики в сауне? Вылезайте уже. Поселок наш.

Глава сорок девятая. Старая Брянь. Новая Брянь. Верхние Планы

(в которой мы знакомимся и почти сразу прощаемся с четвертым лисьим хаем, а длинная «лисья» арка наконец-то заканчивается)

п. Старая Брянь,

Заиграевский сектор

Бурятской локации.

51°34' с. ш. 108°06' в. д.

В поселке Новая Брянь победившие паломники в прекрасном расположении духа разыскали на кухне рис, муку, овощи, разожгли очаг, приготовили себе постной пищи и наелись досыта, после чего улеглись спать.

А в поселке Старая Брянь в это время встречали главу клана – именно туда, в логово мамы, бежал потерпевший поражение Алтан Унэгэн. Он рассказал тамошним лисам, а, точнее, лисицам обо всем, что произошло – о прохиндействе и переодеваниях Психа, завершившихся гибелью Мамы и бесславной кончиной Мунгэн Унэгэна.

Лисицы возмущались, громко кричали и требовали мести, в результате чего разбитое войско Золотого лиса изрядно приросло женщинами-воительницами, ранее подчинявшимися Маме. Вот только было их в Старой Бряни не особенно много, да и артефактов никаких там не осталось. Идти с таким войском на Психа – значило заранее расписаться в поражении.

Вот только старший брат был самураем по сути своей, и вопроса – идти или не идти мстить, перед ним не стояло. Он собирался рискнуть всем – а там уже или победить, или проиграть окончательно, без возможности реванша. Но при этом Золотой оставался хорошим управленцем и неплохим военачальником, а потому старался максимально повысить шансы, и не упускал возможности усилиться там, где это возможно.

Поэтому он сразу вспомнил о четвертом хае лисьего клана – младшем брате мамы по имени Яшмовый лис. Тот был самым слабым из высокоуровневых бойцов, и у него даже не было артефактов – но он все-таки был хаем. И дядина помощь могла оказаться той самой соломинкой, которая сломает спину верблюда. Дядина база была немного на отшибе, в поселке Усть-Брянь, что на реке Уде. По счастью, Яшмовый лис был, наверное, единственным человеком на Земле, который не только мог вытерпеть Маму больше пяти минут, но и сохранял с ней дружеские отношения уже много лет. По такому случаю в Старой Бряни и Яшмовый лис стояли парные артефакты, работавшие как телефон, и брат с сестрой по вечерам периодически болтали.

Золотой лис сразу же связался с дядей с весьма эмоционально пересказал ему новости. Яшмовый лис пришел в ярость, сообщил, что он прямо сейчас собирает войско и назначил племеннику на завтра рандеву, на котором оба войска должны были слиться в одно.

– Мы дойдем до вас где-то к обеду, там соединимся, нагнем этих козлин и вернем доброе имя нашему клану! – пообещал дядя и отключился. Убежал готовиться к выступлению.

* * *

Утром еще даже не расцвело, а войско многохвостых амазонок и недобитых лисов уже выступило по направлению к своей захваченной штаб-квартире.