Куда ползут жуки в муравейнике?

Берем книгу западного бизнесмена — либерала Джорджа Сороса «Кризис мирового капитализма. Открытое общество в опасности», и читаем, что «открытое общество» (оно же — «свободный мир») держится, оказывается, не на экономической и нравственной автономии личности, а на неких «подлинных ценностях». Сорос клеймит рыночную свободу и нравственный релятивизм, восхваляет социальное служение и призывает ставить общественные идеалы выше личных интересов. Есть целый раздел «Возврат к подлинным ценностям», где В разделах «Нравственная философия» и «Обремененная личность») Сорос пишет: «Философы Просвещения любили считать себя обособленными и необремененными связями с обществом, но на самом деле они имели глубокие корни в своем обществе — с христианской моралью и чувством общественных обязанностей…. Выдвигая идею «обремененной личности», я, безусловно, занимаюсь тем же абстрактным мышлением, что и философы эпохи Просвещения». Под христианской моралью в книге понимается протестантская мораль в стиле Вебера, идеал образцового человека-муравья.

Это — открытое либеральное общество? А что тогда фашизм? С каких это пор лозунги «за традиционные ценности!» и «нация превыше всего!», стали считаться либеральными? Надо же, финансовые спекулянты-миллиардеры вдруг полюбили национал-социализм.

Для когнитария красивые слова — это лишь бантики, он анализирует содержание. А содержание таково, что никакого мира экономической и личной свободы уже нет. Предприниматель не может выпускать товар, который считает нужным и нанимать людей, которых считает полезными, увольняя тех, кого считает бесполезными. Государство, за его же налоги, диктует ему правила производства и организации труда, не считаясь ни с его интересами, ни с интересами конкретных работников. Издатель не может публиковать карикатуры на какого-то древнего араба или древнего еврея — это не политкорректно.

Бизнесу, труду, образованию, прессе, навязываются паразитные политические функции.

В чем смысл личной свободы, если крупные корпорации вправе продать работника кому угодно, а работник не вправе уволиться досрочно, и 5 лет после увольнения не вправе сотрудничать с конкурентами? Если это — не рабовладение, то что тогда рабовладение?

В чем смысл свободы информации, если права на ее копирование куплены крупными корпорациями, и ее независимое распространение карается в уголовном порядке?

В чем смысл права собственности на средства производства, если собственнику диктуют, что делать на своем предприятии, и облагают налогами, чтобы содержать дегенератов?

Где свободные предприниматели? Их практически нет. Экономикой «свободного мира» управляет финансово-политическая номенклатура, состоящая из потомственных жуликов.

Растут социальные налоги и пособия. За счет этого растет число дегенератов, их доля в общественном потреблении и их вес при голосовании на выборах в органы власти. Любой предприниматель вынужден идти в кабалу к банкам, банки диктуют ему свои праввила, а банкам правила диктуют власти. Если это — не большевизм, то что тогда большевизм?

7. Просюмеры. Приход жуков-могильщиков

Классики марксизма в свое время сказали, что буржуазный строй вынужден для целей обогащения правящего класса, обучать пролетариат, и сам готовит своего могильщика. Высокоразвитый индустриализм вынужден, для обслуживания глобального конвейера, готовить нестандартно мыслящий когнитариат, и тоже готовит своего могильщика.

Сообщества (островки) когнитариата, нестандартно и прагматично мыслящих работников инженерно-технической и технико-информационной сферы, обнаружили описанный выше феномен: Окружающая технико-экономическая и политическая среда обслуживает не столько человеческие потребности, сколько саму себя. Эта среда генерирует не то будущее, которое предпочтительно с точки зрения объективных потребностей людей, а то, в котором будет сохранена структура социальных институтов индустриальной эпохи.

Смысл западной социально-политической структуры в том, что глобальный конвейер содержит огромное количество иждивенцев, чтобы они в рамках «демократических процедур» принуждали сравнительно небольшое количество продуктивных работников и когнитариев к жизни по конвейерным правилам и обслуживанию потребностей конвейера.

Смысл восточной социально-политической структуры аналогичен, разница лишь в том, что принуждение реализуется путем грубого насилия большинства над меньшинством.

Смысл противостояния Восток-Запад в том, чтобы избежать кризиса перепроизводства, направляя значительную долю мощности конвейера в бессмысленные военные игрушки (это что-то вроде потоотделения, за счет которого организм сбрасывает излишки тепла).

Наиболее изуверские режимы Востока содержатся за счет продукции западной части глобального конвейера и служат для популярного обоснования военных расходов Запада.

Интерес когнитарного сообщества состоит в том, чтобы выскочить из «беличьего колеса» глобального конвейера, минимизировав свою зависимость от него. Отсюда возникает просюмерское движение (Prosumer = Producer + Consumer), т. е. движение за свободу взаимодействия производителей-потребителей, в ходе которого, они сами определяют и удовлетворяют свои потребности путем кооперации по собственным правилам.

Объективными предпосылками просюмеризма в сфере производительных сил являются:

(1) Компактность и гибкость производственных модулей, возросшая в ходе адаптации конвейера к ограниченному пространству для размещения индустриальных объектов.

(2) Компьютеризация и роботизация производства в ходе вытеснения человека из производственного цикла в сферу обслуживания гибких автоматизированных линий.

(3) Универсализация и когнитаризация работников, сменившая узкую специализацию, характерную для предшествующей фазы развития индустриального производства.

(4) Совершенствование средств коммуникации и транспорта, позволяющее строить эффективные децентрализованные сети обмена продукцией и информацией.

Таким образом, довольно широкий спектр потребительских товаров стало возможно производить в домашних условиях, при условии освоения пользовательских пакетов для управления соответствующими роботизированными производственными модулями.

После появления первых «prosumption self-sufficient barter networks» (т. е. просюмерских самодостаточных товарообменных сетей) выяснилось, что приведенная цена товаров в них составляет всего 30–35% от цены на «цивилизованном» потребительском рынке.

Две трети потребительской цены на современном рынке присваивается глобальным конвейером, такому чудовищному уровню эксплуатации труда нет аналогов в истории.

Неонатуральное хозяйство оказалось в социальном смысле гораздо эффективнее индустриального. В пересчете на время: для достижения приемлемого уровня жизни обычный рабочий должен трудиться 40 часов в неделю, а просюмер — лишь 13 часов.

Такой колоссальный эффект достигается, несмотря на то, что просюмеры вынуждены потреблять конвейерные полуфабрикаты (чистый просюмеризм пока не реализован, т. к. миниатюризация еще не охватила некоторые базовые отрасли промышленности).

Просюмеризм реально угрожает похоронить современную индустриально-финансовую систему, поскольку изымает из нее самые качественные трудовые ресурсы. Просюмеризм формирует у нового поколения неонатуральную систему ценностей, которая исключает молодых людей из конкуренции в социальной пирамиде, выстроенной вокруг конвейера.

В итоге качество обслуживания конвейера падает, а популярность просюмеризма растет.

Именно из-за угрозы просюмерской экономической революции, финансово-политическая олигархия последние 10 лет все чаще обращается к внеэкономическим приемам, таким, как пропаганда религиозного фундаментализма и националистического традиционализма.