Куда приводят мечты

Если бы знать куда река течёт

Как мне понять, чем она живёт,

Зеркало-река, как ты глубока,

Удобно перехватив гитару, я закрыла глаза. Чтобы играть, мне не нужно было видеть, а вот петь это помогало.

За ней нет ни зги, за ней пустота,

Но светом надежды живёт теплота.

Стою, улыбаюсь пред зеркалом этим,

Его созерцаю, пришел я за этим.

Закончив выплескиваться через песню, отставила гитару и подперла голову рукою. Как русскому человеку, испытывающему душевные терзания и тоску, мне необходимо было выпить. Я знала, что все дело в сегодняшнем дне. Двадцать седьмое октября. День перечеркнувший всю мою жизнь безвозвратно. Ровно шесть лет со смерти моей матери. Точнее с моего убийства ее.

Поднявшись, не в силах больше сидеть, я, оставив гитару, вышла за водопад, оказываясь на воле. Легко спустившись на твердую сухую землю, призвала котатиян. Мои фиолетовые глаза со зрачком в форме дубового листа быстро отыскали деревушку, как единственное скопление свечений в округе. Взяв курс на нее, отставила руки назад и побежала как шиноби, сосредотачивая чакру в стопах.

Где-то на полпути встретился неторопливо идущий Пейн. Рыжий поднял руку, и я тормознула перед ним.

– Что-то случилось? – спросил Лидер-сама. – На штаб напали?

– А… – сообразив, что он подумал, что я бегу за ним, покачала головой. – Нет, я просто решила пробежаться до ближайшего селения.

– Зачем? – приподнял он бровь.

– Честно говоря, я очень хочу напиться, – не стала я врать. – До поросячьего визга или до полного выруба.

– Понятно. Идем, – он повернулся обратно.

– Ты пойдешь со мной? – от удивления перешла я на «ты». – И даже лекции про «пьянство в организации» не будет?

– Если ты так хочешь, я прочту ее тебе завтра, – усмехнулся Лидер-сама. – Акацуки не ходят поодиночке.

– Странно, – ляпнула я, уже побежав параллельно ему. – Вот я так решила выпить, а ты взял и сразу согласился. И как это не ходят поодиночке? А ты сейчас?

– Я наблюдал за тобой Акумэ-Дьявол. Без серьезной причины ты бы не решила пойти и напиться. И меня, строго говоря, шесть.

– Точно. Ты прав, – признала я. – Хорошо, что я встретила тебя. Есть разговор.

POV Ольги, ака Кито, ака Север

– Что с ней? – спросила Вика, как и все, отметив быстрый уход и не совсем нормальное поведение Арины.

– Дату сегодняшнюю вспомните, – бросила я, отрываясь от еды.

Над столом резко воцарилась тишина. Ага. Как и думала, в строю рациональных и трезвомыслящих осталась только я.

– Черт…- Туман посмотрела на меня широко-раскрытыми глазами.

– Вот мы дуры…ведь забыли же… – пробормотала Нами.

– Надо пойти к ней, – помрачнела Тора.

– Даже не думай, – осадила я начавшую подниматься Настю уже на русском. – Вы как будто с другой планеты свалились и не знаете Акумэ всю жизнь. Она переборет все сама, наше участие в этом вопросе только еще больше расстроит ее. Достаточно того, что мы знаем истинную причину.

Тигрица тут же опустилась на место, кивнув:

– Ты права, Север.

Разумеется, я права. Случаи, когда я ошибалась можно по пальцам одной руки пересчитать. Секрет в том, что я или знаю точно, или молчу вовсе.

– Что случилось? – задала Конан вопрос, читающийся на лице каждого сидящего за столом старшего Акацуки.

– Ничего, просто Акумэ сегодня не в настроении, шесть лет назад в этот день умерла ее мама, – решила ответить Туман полуправдой. – Для нее это...хм... она называет этот день – День Перечерк.

И не подкопаешься. Шиноби такого ранга могут распознать ложь, но не недоговорку.

Сидя напротив Итачи, я отметила, что он помрачнел, но уже в следующую секунду на лицо Учихи опустилась маска привычного ему спокойствия. Да-да. Дурить так Тоби будет, а не меня…

Мое фырканье привлекло внимание Какудзу, и нукеинин наклонился ко мне:

– Что?

– Ничего. Меня забавляет деланное равнодушие Итачи-самы.

Многосердечный нахмурился:

– Ты так внимательно следишь за ним. Почему?

– Нравится, – приподняла я бровь, просекая реакцию интересующего меня мужчины.

Губы сжались в тонкую линию, глаза чуть сузились, рука, до этого спокойно лежащая у бедра (из моего положения это было прекрасно видно) сжалась в кулак. Ого. Похоже, меня ревнуют. Неплохо я только что последовала собственному совету, данному сегодня Арине.

– Полегче, Какудзу. Нравится следить, я имела ввиду, а не то, что ты там себе напридумывал, – протянула я, пока он не вызвал Учиху на смертный бой, или как там у них обычно дела решаются.

– Я так и подумал, – коротко сказал он, вернувшись к ужину.

Бла-бла-бла… А моя бабушка – Киркоров.

Усмехнувшись, последовала его примеру, постепенно вливаясь в общий разговор. Где-то на середине выяснения что же все-таки такое искусство (в правом угла ринга Дей и Тора, в левом Касуми и Сасори, рефери Кисаме и все остальные) Машка внезапно хлопнула себя по лбу и широко улыбнулась Нами.

– Я поняла! Это же было элементарно, Ватсон!

Ничего более не пояснив, Туман вскочила и, врубив четвертую передачу, выбежала из кухни под недоуменными взглядами присутствующих.

– Что она поняла? – спросила Конан.

– Север, есть версии? – обратилась ко мне Тигрица.

Ну почему всегда я?

– Думаю, она только что сообразила, как подключить синтезатор Волны, – выстрелила я догадку.

– УРААААА!!! – завизжала Нами, оглушая сидящего рядом Хидана и подрываясь следом за Машкой.

– Я хочу это видеть! – решительно заявила Тора, и мы (не оставаться же мне в стороне?) покинули кухню.

– Убирают Кисаме и Тоби, – скомандовал замлидера Сасори, и все остальные вышли из-за стола, располагаясь в другой части гостиной-столовой-прихожей.

В нашей комнате Касуми и Нами на четвереньках ползали по свитку, вычерчивая линии, напоминавшие пентаграмму.

– Вы собираетесь Люцифера призвать? – поинтересовалась Тора. – Одного Дьявола нам вроде как достаточно…

Туман начала объяснять ей что-то о печатях, технике перенаправленной энергии и подключения куда-то там, а я заозиралась в поиске знакомой красной макушки Арины.

– Девочки, – позвала я подруг, не найдя искомого. – А где Акумэ?

Это заставило их замолчать и оглядеться так же, как и я вначале.