Куда уходит детство

Друзья сидели в Васькиной комнате и читали каждый свою книгу, перелистывая страницы, и изредка поглядывая друг на друга отсутствующими взорами, наполненными содержанием прочитанного.

В комнату заглянула Васькина мать, напуганная тишиной и, увидев склонившихся над книгами читателей, тихо прикрыла за собой дверь.

Друзья прислушались: во входную дверь настойчиво стучали.

– Это Панька, опять припёрся, – недовольно заметил Васька и отложил книгу в сторонку. – Так и будет стучать, пока не откроют. Настырный.

– Пойдём, прогуляемся, пока не стемнело, – Ванька встал из-за стола и выглянул в окно. За окном был вечер.

Едва троица встретилась во дворе, как открылась калитка, и вошли Сашка большой и Сашка маленький. Тогда все направились на огороды.

На огородах было пустынно. Поёжившись, друзья-приятели расположились возле дикарки, в воронку идти расхотелось.

– Ну, как, спина не побаливает? – примиряюще хмыкнул Симак, похлопав Паньку по многострадальной спине. Панька покачал головой.

– Вам ещё повезло, там, через дом такие звери живут, – покачал тоже головой Сашка большой, нагнетая обстановку, – если бы к ним полезли, назад живыми не вернулись, точно говорю.

– И стал бы ты, Панька, как Вася-крыса, гнусавый. Помните его? Он со своими родителями приходил как-то к деду с бабушкой в гости, – Ванька оглядел едва виднеющихся в темноте друзей, те закивали в ответ.

– Его так изметелили, полгода в больнице провалялся, инвалидом стал.

– Отбили ему охоту по чужим садам лазить, – пояснил все знающий Сашка большой, покуривая папиросу.

Симак рядом с ним так затянулся своей папироской, что огонёк от неё высветил его плутоватое лицо. Симак закашлялся, не рассчитав затяжку.

– Да ну вас к лешему, – отмахнулся Васька, мечтательно глядя в небо на бесчисленные звёзды: – Представляете, сейчас бы залезть в корзину и на воздушном шаре облететь всю землю! Пролететь над морями, океанами.

– Попали бы в какой-нибудь тайфун и на дно, к рыбам на корм, – вернул его к действительности Симак, посмеиваясь над мечтателем.

Компания оживилась. Ванька вскочил и быстро забоксировал на месте с воображаемым противником, насмешив друзей до слёз.

– Я у Джека Лондона рассказ прочитал, «Кусок мяса» называется, – пояснил Ванька свои действия. – Там одному старому боксёру куска мяса не хватило, чтобы молодого побить. Если бы он съел на обед кусок мяса, то обязательно побил бы его и выиграл бой.

Ванька снова забоксировал, друзья тоже повскакали со своих мест.

– Жрать охота, – выразил всеобщее мнение всегда голодный Панька.

– От куска мяса и я бы сейчас не отказался, – сглотнул голодную слюну Симак, – пошли по домам. Завтра договорим.

– Я завтра кусок мяса съем, и вечером Ваньку точно побью! – решил пошутить напоследок Сашка большой.

– Ты его и без мяса побьёшь, связался чёрт с младенцем, – не понял шутки вконец проголодавшийся Симак, поспешая за Сашкой большим в переулок.

Панька юркнул в дверь своей квартиры, Васька – своей, а вот Ваньке надо было ещё бежать через огороды и наверх, к своему дому.

Он по привычке заглянул в окна к бабушке, увидел её всё так же молящуюся перед иконами, и побежал вприпрыжку домой, с опаской вглядываясь в сгустившуюся темноту…

Евдокии Алексеевне показалось, что кто-то подсматривает в окна: убедившись, что во дворе никого нет, она поправила занавески на окнах, ещё раз перекрестилась на иконы и подошла к портрету мужа.

Долго смотрела на него, потом вынула из комода коробку с фотографиями и села рассматривать; вот они с мужем совсем ещё молодые, вот её и его родители, вот они с маленькой дочкой, а это он в столярном цехе вместе с другими рабочими, это дочь с мужем и маленьким Ванюшкой в Чебоксарах…

Отложив фотографии в сторонку, встала и подняла гирьку у ходиков по привычке, прошла на кухню – есть не хотелось, тогда она пошла в спальню, выключив в комнатах свет. Но мысли роились в голове, не давая уснуть:

«Вот, Ваня и покинул ты меня, осталась я совсем одна. Правда, дочь помогает, племянницы, Ванюшка не забывает, да я и сама им помогаю, чем могу. Но у них своя семья, свой дом. Невмоготу мне без тебя, жизнь стала не в радость, а в тягость. Так-то вот…»

Мерно тикают ходики, скребётся мышь в подполье, кошка пришла и расположилась в ногах, мурлыча. Ночная тишина смыкала уставшие веки и уносила в сон измученную душу…

– Изучая историю древнего мира и средних веков, затем новую и новейшую историю, вы узнаете, какой долгий путь прошло человечество в своей эволюции. Вместе с тем я буду рассказывать вам и об истории нашего города, который был построен ещё в 1552 году по повелению царя Иоанна Грозного, для охраны границ Московского государства, – учитель истории обвела заслушавшихся учеников ласковым взглядом, и в это время звонок возвестил о конце урока и начале новой перемены.

– Продолжим на следующем уроке, – учительница выплыла из класса, с достоинством неся своё полное тело, а в классе сразу стало тесно от суетящихся учеников, старающихся вволю наговориться и набегаться к новому уроку.

Люда Архангельская шепталась о чём-то с подружками, и Ванька вышел в коридор, где у окна стоял в одиночестве долговязый новичок с вьющимся чубом на голове. Ваньке он явно обрадовался.

– Я рядом со школой, за «АРСом» живу, – сообщил он дружелюбно, поправляя ладонью чуб. – Хочешь, после уроков ко мне зайдём, на баяне поиграем, или по улице прошвырнёмся, – предложил он, явно набиваясь в друзья.

– Ты на баяне играешь? – удивился Ванька, оглядываясь по сторонам.

Пудов с Симаковым вышли из уборной вместе с клубами табачного дыма и направились к ним, толкаясь со встречными.

– Борька, тебя что, выперли из седьмой школы? – поинтересовался Пудов у старого знакомого, рассевшись на подоконнике.

– Да нет, там местов не хватает, вот, и решили направить к вам, учиться, – недовольно пробурчал Борис. – У вас школа большая.

– Тебя тоже направили, тютя? – Симак пихнул локтем ещё одного новичка, застенчиво пристроившегося рядом с ними.

– Мы с Урала приехали, из Нижнего Тагила, – необидчиво разъяснил новичок новым товарищам. Из класса выбежал Васька и понёсся по коридору, в это время прозвенел звонок и он повернул обратно.