Куда я - туда и ты

И не пугала предстоящая ему командировка в Китай. Наоборот, этот договор позволил бы выйти на такой уровень, когда можно будет вздохнуть свободней, меньше времени тратить на собственное производство и больше посвятить себя семье, которая скоро должна была расшириться...

Мысли и воспоминания мелькали все быстрее и дышать становилось сложно. Не в силах и дальше делать вид, что все хорошо, она присела на одну из лавочек в холле, поставив пакеты сбоку, и закрыла лицо ладонями. Казалось, что кто-то решил шутливо перелистать весь альбом одним движением, а фото рассыпались, и теперь падали со страниц, грозя засыпать, завалить Иру собой.

... Аэропорт, толкотня, потрескивание голоса диспетчера в громкоговорителе и улыбающийся Игорь с беспокойством в глазах, но так отчаянно старающийся казаться веселым. Он обещает, что все будет хорошо, и уже через месяц вернется и больше ни за что ее не оставит.

А Ира рыдает.

Знает, что нет повода, ведь они все обсудили и решили. А все равно -- на душе тяжко и беспокойно. Да и не привыкла, не умела она жить без брата, не представляла, как проведет целый месяц одна. Но все равно, даже через слезы, улыбается, пытаясь показать, что все хорошо и она справится. "Они справятся", - твердила Ира Игорю, придерживая рукой уже начинающий проглядывать живот.

А он кладет свою большую ладонь поверх ее пальцев. Именно в этот момент они оба впервые ощущают слабый-слабый, почти неслышный удар своего ребенка.

И Ира снова плачет, только уже от счастья и чуда, которое в ней происходит. А Игорь жадно целует ее губы и щеки...

... Третий день без любимого.

Она все роняет из рук и не знает, что именно делать. Жизнь утратила привычный смысл. Она не может заботиться об Игоре, и сосредотачивается на том, что должна следить за своим распорядком...

А в итоге - весь день сводится к судорожному ожиданию его письма на электронный адрес.

Одиннадцатый день -- позвонил ее гинеколог.

Странно, ведь Ира только позавчера посещала доктора. А теперь ее просят как можно быстрей прийти на консультацию.

Правда, ей и самой хотелось зайти -- что-то ее беспокоит, то голова заболит, то глаза режет, будто песком засыпает. И такая слабость, какой и в первые два месяца беременности не было. Но может это нормально...?

Ира тяжело поднялась со скамьи и пошла дальше, выбрав самый удаленный столик в небольшом кафе. Села, заказав кофе, и невидящим взглядом уставилась в огромное окно, продолжив вспоминать.

...
– Краснуха?
– нет, она никогда не болела краснухой.

И только моргала, недоуменно глядя на своего гинеколога.

В детстве Ира вообще почти не болела. В садик она не ходила, а потом, практически сразу в пятый класс, возможности контактировать с детьми своего возраста у нее особо и не было. А новые одноклассники уже давно тот этап прошли.

...- Нет, она не обратила внимания на сыпь, только голова побаливает часто, и усталость. Да и что страшного, если она подхватила эту болезнь. Разве это опасно?

Ира искренне недоумевала, почему врач отводит глаза и не смотрит на нее прямо.

И только через двадцать минут, когда выслушала все, что ей могли сообщить о вероятных последствиях -- раздавленная, закрыла лицо руками, чтобы доктор и акушерка не видели, как она пытается не расплакаться.

Конечно, они говорили, что еще не ясно ничего, и надо сделать анализы. Только Ира почему-то сразу поняла, что ей и их ребенку не повезет.

Хотелось закричать, выйти в коридор консультации и неясно у кого спросить "За что? Почему они? Почему какой-то студентке, знающей о том, что она больна, хватило ума и совести прийти в консультацию и сидеть в очереди рядом с беременными женщинами, ставя под угрозу жизни их будущих детей?!".

Внутри бушевала такая обида и злоба, почти ненависть, что и дышать было сложно. И больно так стало. Но вместо того, чтобы требовать у кого-то ответа, Ира послушно кивнула головой, соглашаясь приехать завтра в роддом на анализы. А сама едва доехала домой и села за компьютер, писать письмо Игорю.

А вот ответ его она так и не прочла...

Из роддома Иру уже не выпустили.

И не потому, что держали, словно в тюрьме. Просто куда, к кому ей было идти? Анализы оказались положительными, более того, врачи с огорчением сообщили ей, что вероятней всего вирусом нарушено нормальное развитие мозга плода.

Если бы она заболела хоть на две-три недели позже...

Ей хотелось закрыть уши и глаза, и сделать вид, что все -- не настоящее и не с ней происходит. Только еще три таких же растерянных и ошарашенных горем женщины сидели неподалеку, так же как и она ставя крест на жизнях своих не рожденных деток.

Было так больно. Во всех смыслах. И душевно, и физически. И даже странным показалось именно в этот момент увидеть знакомое, удивленное лицо Ника, как оказалось, работающего здесь анестезиологом. Других пришли поддержать мужья или родители. А ей... кого было звать Ире? Единственный человек, которого она хотела бы видеть, находился сейчас слишком далеко. А без Игоря она ощущала себя беспомощной. Никак не могла собраться. Не видела ни перспективы, ни выхода...

Оттого, наверное, тогда ей хоть каким-то просветлением оказалось увидеть рядом человека, которого знаешь, и который тебе искренне сочувствует.

Нет, он не стал светом в той темноте, внезапно окутавшем мир Иры. Скорее менее темной вспышкой. И все-таки, в чем-то присутствие Ника удерживало ее в реальности, убеждало, что это настоящая жизнь, и нет смысла прятаться. Не поможет.

Она мало понимала в том, что делали с ней врачи потом. Не потому, что те не объясняли, Ира просто не хотела слушать про то, как именно они убьют ее ребенка. И сколько бы Никита не объяснял, что это единственный выход, все равно, с затаенной ненавистью смотрела на каждого человека, проходившего мимо в белом халате. В тот момент ей казалось, что они все виноваты не меньше, чем та неизвестная студентка, которая явилась первопричиной.

Именно Ник держал ее за руку, когда Ира пришла в себя после...

А ей все это казалось каким-то жестоким, сюрреалистическим издевательством. Медицинский аборт вместо родов, и совсем не тот человек около кровати, вместо любимого.

Никита смотрел с таким понимание. Утешал, убеждал, что все пройдет, и она сможет забеременеть еще раз. А депрессия -- это нормально, это пройдет...

Только не столько в депрессии было дело - ей так хотелось к Игорю.