Куджо

— Кемп, — сказал Вик странно изменившимся голосом, уже не в силах сдержать слезы. Он чувствовал, как они стекают по лицу.

— Это Кемп. Я уверен. О, господи, что если он увез их?

— Кто такой Кемп? — голос шерифа мигом утратил свою невозмутимость. Теперь он будто вел допрос.

Вик сжимал трубку в правой руке, вытирая левой слезы, забыв про Роджера, про телевизор, про отель. В темноте остались только его голос и горячие ручейки его слез.

— Стивен Кемп, — сказал он. — Стивен Кемп. Ремонтировал мебель. Сейчас он уехал. По крайней мере, жена так сказала. Он и моя жена… Донна.., они.., ну, у них была связь. Недолго. Она сказала, что все кончилось. Я узнал об этом, когда получил от него письмо. Издевательское. Мне кажется, ему этого показалось мало. Это.., похоже на продолжение того письма.

Он провел рукой по глазам, наполнив их созвездием красных огоньков.

— Может, ему не понравилось, что наш брак не распался. Или он просто.., просто злиться. Донна говорила, что он всегда очень злился, когда проигрывал в теннис. Даже не жал руки победителю. Это все…, — внезапно у него пропал голос. Грудь словно сдавил железный обруч. Он откашлялся. — Не знаю, как далеко он мог зайти. Насколько я знаю, он способен на это.

На другом конце замолчали; нет, не совсем. Слышно было, как карандаш царапает по бумаге. Роджер опять положил руку ему на плечо, и на этот раз он воспринял это с благодарностью.

— Мистер Трентон, у вас сохранилось то письмо?

— Нет. Я его порвал. Простите, но в тех обстоятельствах…

— Оно было написано печатными буквами?

— Да. Именно так.

— Фишер нашел на доске кухни надпись печатными буквами. «Это тебе, дорогая».

Вик охнул. Пропала последняя надежда, что это сделал какой-то другой — воры, грабители. Это был Кемп.

— Эта надпись доказывает, что вашей жены в тот момент не было дома, — сказал Баннермэн, но даже в своем шоковом состоянии Вик уловил фальшивые нотки в его голосе.

— Она могла вернуться, когда он еще был там. Вернуться из магазина или еще откуда-нибудь.

— Какая у Кемпа машина? Вам известно?

— У него фургон.

— А цвет?

— Не знаю.

— Мистер Трентон, я допускаю, что вы в состоянии сегодня же выехать сюда из Бостона. Но представьте, что ваши близкие вернуться завтра домой живые и здоровые, а вы разобьетесь где-нибудь по дороге.

— Да-да, — он не хотел спорить. У него просто не оставалось сил.

— И еще.

— Что такое?

— Попробуйте назвать близких друзей вашей жены. Возможно все же, что она заночевала у кого-нибудь из них.

— Да, конечно.

— И главное, помните, что следов насилия нами не обнаружено.

— Да, — сказал Баннермэн. — Ну ладно.

— Я пока здесь, — и Вик повесил трубку.

— Вик, старина, — сказал Роджер.

Вик не мог смотреть ему в глаза. «Рогоносец, — думал он. — Так, кажется, это называется? Теперь и Роджер знает, что я рогоносец».

— Ничего, — тупо сказал он, начиная собираться.

— И ты с этим поехал?

— А что мне было делать? Я думал… Я хотел подождать.., пока все уляжется. Не знаю, как я мог быть таким идиотом.

— Не вини себя.

— Родж, я уже не знаю, в чем мне себя винить, а в чем нет. Я беспокоюсь о них и хочу поскорее добраться до дома. И хотел бы еще добраться до этого подонка Кемпа. Я бы его…, — он повысил голос и почти кричал. Плечи его тряслись. В какой-то момент он показался Роджеру совсем опустошенным и старым. Он подошел к чемодану и стал искать чистое белье, — Позвони, пожалуйста, в «Авис», в аэропорт, и закажи машину. Бумажник на тумбочке. Им понадобится номер моей кредитной карты.

— Я закажу на обоих. Я поеду с тобой.

— Нет.

— Но послушай…

— Никаких «но», — Вик влез в костюм и стал застегивать его, путаясь в пуговицах. В движении ему стало легче; чувство нереальности происходящего ослабло.

— Вик…

— Роджер, это ничего не изменит. Тебе нужно заниматься компанией. Я поехал еще и потому, что понимал — тебе одному будет трудно. Я знал, что тем, кто смотрит нашу рекламу, плевать, с кем трахается моя жена.

— Успокойся, Вик. Постарайся не думать об этом.

— Я не могу, — честно сказал Вик. — Даже сейчас — не могу.

— И я должен лететь в Нью-Йорк, как будто ничего не случилось!

— Ты должен. Может, ничего и не случилось. Может, я еще вернусь к тебе.

— Господи, это звучит так фальшиво. Извини.

— Ничего. Я позвоню тебе, как только что-нибудь выясню, — Вик застегнул молнию и нагнулся за туфлями. — А сейчас иди позвони в «Авис». Я пока поймаю такси. Погоди, запишу номер карты.

Он записал, пока Роджер смотрел молча смотрел, как он берет плащ и идет к двери.

— Вик.

Он повернулся, и Роджер неуклюже, но сильно обнял его. Вик обнял его в ответ, прижавшись щекой к плечу своего друга.

— Я буду молиться, чтобы все кончилось хорошо, — хрипло сказал Роджер.

— Ладно, — Вик вышел.

***

Как и накануне, Черити проснулась еще до рассвета. Она молча слушала и не могла понять, что слышит. Потом до нее дошло. Ее разбудили шаги. Она прислушалась снова.

Но в доме было тихо.

Она встала с постели, подошла к двери и выглянула в холл. Пусто. После минутного колебания она прошла в комнату Бретта. Над простыней виднелись его волосы. Если он и ходил во сне, то до того, как она проснулась.

Сейчас он крепко спал.

Черити вернулась к себе и села на кровать, глядя на белую полосу у горизонта. Она думала о принятом ею неизвестно когда, возможно во сне, решении. Теперь, при первых лучах солнца, она могла заново взвесить его.

Она не соглашалась с Бреттом по поводу своей сестры. Ей казалось, что он (может быть, наученный отцом) преувеличивает. Но прошлым вечером она сама принялась рассказывать Черити, сколько все это стоит — «Бьюик», цветная приставка «Сони», паркет в коридоре. Холли словно взвешивала на всех этих вещах невидимые ярлычки с ценами.

Черити все еще любила сестру. Холли была добросердечной, радушной, импульсивной. Но ее жизнь действительно навсегда сохранила отпечаток их нелегкого детства в Мэнской деревне.

Она боялась рассказывать Холли, как добивалась у мужа разрешения отправиться в эту поездку, а он угрожал ей ремнем — боялась потому, что реакция сестры была бы, скорее всего, гневной, а не сочувственной. Почему гневной? Да потому, что сестра всем своим домом, всеми этими «бьюиками» и «сони» показывала ей, на что она променяла такую жизнь, выйдя замуж за Джо Кэмбера.