Кухарка тайного советника

Субаров, наконец, огляделся вокруг. Кусты полыхали и благоухали. Там, за треснутыми стёклами, еле-еле пробивалась первая трава, а здесь все цвело. Он даже подумал, что рядом с ней всегда было так — ярко, пышно и светло. А без неё — холодно и тускло. И дело было не в ее магии, а в нем самом.

Елена взмахнула кистью — он узнавал этот жест, полный театрального изящества. Когда-то его раздражала ее манера постоянно играть какие-то роли, всегда вести себя, словно на сцене, но теперь он радовался каждой мелочи. А она ведь и в самом деле осталась потрясающе красивой, несмотря на ниточки морщин под глазами.

— Егор, прости, но тебе придётся мне помочь подняться, — опустила она ресницы. — Я ходить не могу. Ты ведь знаешь об этом?

— Знаю, — ответил Субаров, с некоторым трудом поднимаясь и подхватывая ее на руки. Физически он все ещё был крепок и силен, а она всегда была хрупкой как птичка. Ему не составило никакого труда донести Елену до дома.

Она вдруг засмеялась серебряным смехом и пояснила в ответ на его недоумевающий взгляд:

— А все же мы даже теперь созданы друг для друга.

Он кивнул, соглашаясь. Та же мысль промелькнула в голове и у него.

— Можно, я останусь у тебя навсегда? — спросил он у Елены.

— Вот так сразу? — растерялась женщина.

— А чего тянуть? Я и так потерял слишком много времени.

— Егор… я не готова.

— Ты меня разлюбила?

— Я думала, что ты… оставил меня.

— Я думал, что тебя больше нет.

— Мне нужно привыкнуть к тому, что ты рядом.

— Хорошо. Привыкай. Я не напрашиваюсь в твою спальню.

— А это бесполезно, — криво улыбнулась бывшая танцовщица. — Я ниже пояса ничего не чувствую.

— А я слишком стар, чтобы меня это волновало.

Они оба лукавили. Субаров был бывшим магом и в физическом плане был абсолютно здоров. А льера Гдлевская при виде своего возлюбленного жмурилась от ощущения бабочек в животе. Ей казалось, что он стал даже красивее, чем в юности. И борода ей нравилась, и длинные волосы. В конце концов, она всегда заглядывалась на мужчин постарше!

Он все же остался, не в силах её сейчас покинуть, жадно разглядывая изящные руки, ловя привычные черты и жесты и с каждым мгновением узнавая ее прежнюю. Он видел, что дом ее нищ и запущен, и мгновенно вспоминал, что у него есть ненужная недвижимость в столице, а на счет в банке тридцать лет поступает вполне приличная пенсия, которую он и не трогал вовсе.

Субарову казалось, что он понял, что такое любовь. Это не только страсть, не только огонь и счастье, но еще и дождь, и зимний сад, и абсолютное принятие другого человека. Кажется, он все же умел любить.

Конец