Кухня холостяка

«Первым революционным актом народа Пфальца было восстановление свободы кабаков: весь Пфальц стал одним-единстпенным большим кабаком, и в эти шесть недель количество уничтоженных спиртных напитков „во имя народа Пфальца“ не поддается никаким подсчетам… Население единодушно увлекалось вином и даже самых реакционных филистеров и крестьян охватило это общее торжество…»

Будучи довольно веселым капиталистом, Энгельс помогал Марксу написать его «Капитал». Известная часть материальной поддержки предоставлялась именно в виде бутылок вина, ибо Маркс считал, что вина — лучшее средство для того, чтобы избавиться от карбункулов, а карбункул, который иаходилси, так сказать, несколько ниже пояса, мешал ему засесть надолго за создание библии пролетариата. Вообще «Капитал» доставлял обоим классикам муки немалого масштаба. Один мучился, когда писал, другой, главным образом, ожидая окончания «окаянной книги». В этой связи они заключили пари, Маркс в срок ие уложился и проиграл, по меньшей мере, известную истории дюжину бутылок.

…Вот письмо Энгельса Марксу от 7 августа 1865 года. Чаша терпения Энгельса к тому времени уже наполнилась до краев. «В тот день, — писал классик, — когда рукопись будет отослана, я напьюсь самым немилосердным образом, отложу это только в том случае, если ты приедешь сюда на следующий день, и мы сможем проделать это вместе».

Хорошо, понятно, что Маркс с Энгельсом писали «Капитал» не чаще, нежели это требовалось. И того раза уже достаточно. Иначе окончательно подорвали бы здоровье…

В. Ульянов, понятно, пил меньше, чем все остальные классики марксизма, и был в известной степени прав. В ссылке в Шушенском он, например, больше увлекался тем, чтобы как следует поесть. С точки зрения нашей независимой Прибалтики ленинские нормы питания в Сибири весьма приемлемы… Н. Крупская пишет: «Правда, обед и ужин был простоват — одну неделю для Владимира Ильича убивали барана, которым кормили его изо дня в день, пока всего не съест; как съест — покупали на неделю мясо…»

…Так как ни одного другого классика в Сибири тогда не было, то Ильич во многих революционных компаниях ощущал скуку и поэтому начал распевать разоблачительные песни. Соответствующие учреждения могут подтвердить, что в Шушенской ссылке он со значением пел песни, сочиненные именно меньшевиком Мартовым, правда, с антиалкогольным уклоном, как, например:

Там, в России, люди очень пылки, Там под стать геройский им наряд, Но со многих годы дальней ссылки Быстро позолоту соскоблят. И порывы эти все сведет на ноль Сдобренный махоркой алкоголь. И т. д.

Из того, что тогда пелось, можно сделать заключение, что Ульянов в тот период отдавал предпочтение именно легким напиткам и пиву, а не традиционной вредной царской водке. Его супруга, частично абстинентка и в будущем доктор педагогических наук Надежда Крупская, обычно готовила своему мужу «фруктовый ликер на малине», а на Рождество у Ильичей (так их обоих называли) варили глинтвейн и пунши. Исследователи отмечают, что позднее, в парижский период, в 1912 году, выбор блюд и напитков Ленина был уже куда скромнее. «Теперь он вечером пьет молоко (вместо вина) и утром ест яйца», — в письме родственнице пишет т. Крупская.

Мемуарная литература свидетельствует, что в начале века для Ленина наступает «пивной период». На V съезде РСДРП в Лондоне в 1907 году для всей его компании была организована «доставка бутербродов и пива целыми корзинами в здание церкви, где проходили заседания съезда».

Вот достойный внимания советских антиалкогольных обществ акт, что из всех доступных сортов пива вождь пролетариата более всего ценил жигулевское и баварское пиво. Следует отметить, что остальные профессиональные революционеры, по интересной градации, введенной Лениным, пиво пили в среднем на уровне рядового доцента. Особо выделялся лишь известный большевик А. Попов (А. Скляренко). «Попову присуща удивительная способность быстро и безошибочно находить чистый и спокойный кабачок с прекрасным жигулевским пивом, за что Владимир Ильич вскоре присвоил ему почетное звание „доктора питья пива“».

…Какой же вывод можно сделать из всего вышеизложенного? Тот, что классики марксизма-ленинизма вообще более или менее знали свою норму.

Но затем появился Сталин…

II. Сталинские извращения пития…

Сталин алкоголизировал Кремль и Политбюро. В Кремле тогда ие было спецбуфетов. Только спецкооператив. Еще в Кремле тогда был Троцкий. Троцкий писал воспоминания.

«В первые годы революции в Кремле жили очень скромно. В 1919 году я случайно узнал, что в кооперативе Совнаркома есть кавказское вино, и предложил его изъять, ибо торговля спиртными напитками тогда была запрещена.

— Если до фронта дойдут слухи, что в Кремле пьянствуют, — я сказал Ленину, — это оставит плохое впечатление.

Третьим в нашем разговоре был Сталин.

— А как мы, кавказцы, — он сказал огорченно, — обойдемся без вина?!

— Ну, видите, — Ленин шутя присоединился, — грузины без вина никак не могут.

Я капитулировал тогда без боя».

Так как во всей стране (вокруг Кремля) до 1925 года официально еще царил сухой закон, который удручал кавказцев, то выпивки приняли нелегальные самодеятельные формы. Народ гулял и воспевал ближестоящие государственные учреждения:

Ах, сегодня так весело россам, Самогонного спирта — река. Гармонист с провалившимся носом Им про Волгу поет и Чека. С. Есенин. 1923 г.

Этого Сталин более вынести не мог и стал пить легально. Некоторые этому сильно противились. Они указывали иа ленинские нормы, личный пример и необходимость воздержатьси от сорокаградусной водки, отнимающей силы у пролетариата. Сталин, однако, с горечью указал иа врагов, которые стоят вокруг и только и ждут того, чтобы народ не пил, а послушно шел в услужение западным капиталистам. Потом Сталин сказал еще, что социализм надо строить без участия западного капитализма, полагаясь лишь на внутренние силы самих пролетариев. Часть сил надо окончательно отдать производству, часть — питию, а промотанные деньги очень пригодятся на индустриализацию и Днепрострой.

Социализм в целом уж строился… часто с похмелья. Выделялась в этом автономная республика немцев Поволжья…

— Кто же из нас не пьет? — часто задавал вопрос партийцам наркомата секретарь ячейки ВКП(б) т. Терещенко, и тотчас же сам отвечал — Все пьем.

— А что делает Народный комиссариат здравоохранения? — задал риторический вопрос автор уже цитированной грустной корреспонденции. — Ничего!

Сам народный комиссар здравоохранения т. Оберт 5 января на вечеринке показал пример местным алкоголикам, напился и затем танцевал на столе в своем кабинете чечетку…

Бонифаций Даукштс

А теперь привыкшему уже к разухабистой манере предыдущего автора читателю придется настроиться на более серьезный лад. Московское издание «Мегаполис-экспресс» и газета «Известия» опубликовали интересные исследования, которые я и предлагаю вашему вниманию.

ДВОЙНАЯ МОРАЛЬ

В годы гражданской войны В. И. Ленин подписал декрет «О воспрещении на территории РСФСР изготовления и продажи спирта, крепких напитков и не относящихся к напиткам спиртсодержащих веществ». Впервые на Руси волей большевиков был введен «сухой закон», который прежде всего должен был обеспечить железную дисциплину в Красной Армии. Сам Ленин вел трезвый образ жизни, единственное, что он позволял себе в эмиграции — кружечку-другую пива. Пролетарский вождь считал, что водка — орудие буржуазии, которое отвлекает рабочих от классовой борьбы.

Согласно ленинскому декрету, лица, занимавшиеся самогоноварением и продажей алкогольных напитков, объявлялись врагами народа, и к ним применялись санкции вплоть до расстрела.

После окончания братоубийственной бойни чрезвычайные меры были отменены. Однако «сухой декрет» еще действовал, вступив в противоречие как с многовековыми традициями русского народа, так и с реалиями жизни. Нэп, вдохнувший жизнь в экономику, требовал раскрепощения предпринимательства и торговли. И задымились по всей России винокурни. Тысячи крестьянских дворов стали изготавливать алкогольные напитки и наводнять ими «черный рынок». Широкие масштабы приняла спекуляция спиртным. Огромные суммы потекли в карманы ловких дельцов и торгашей, многие из которых превратились в крупных подпольных миллионеров. Проблема требовала своего решения в масштабах государства.

На июньском Пленуме ЦК РКП(б) 1923 года горячие дискуссии разгорелись вокруг введения государственной монополии на продажу водки. Сталин и его близкое окружение были решительными сторонниками монополии. Троцкий категорически выступал против. В своем письме в членам большевистской партии он писал: «Грозным симптомом явилась попытка Политбюро построить бюджет на продаже водки… Попытка превратить отрицательное отношение к легализации водки чуть ли не в преступление против партии… останется навсегда одним из самых недостойных моментов в истории партии». И все же победила точка зрения Сталина, которого поддержало большинство членов Политбюро. С первого января 1924 года «сухой закон» был отменен.