Кукла Буйного

– И сам запишись, — шиплю в ответ, — тебя там научат, что шутки про жену — это плохо!

Буйный смеется еще громче, и на спину переворачивается. Отпускает меня. Перестает бессовестно лапать.

Я даже теряюсь на несколько секунд. Никак не ожидала, что так быстро отстанет. С чего бы это? Но на всякий случай немного от него отползаю. Надежда на побег во мне еще живет.

– Резвая? — Его рука снова на моей, сильно сжимает и к себе притягивает.

– Я обиделась! — Выдаю в ответ, поджимаю губы.

– Не устаю поражаться твоей наивности, кукла. Обычно такое никого не смущает. Бабло и власть перекрывает все минусы.

– Как такое может перекрыть измену? — Поражаюсь его словам. Разве совесть купишь за деньги? Как после сам с собой договариваться станешь?

– Уникальная ты кукла, — притягивает вплотную, так, чтобы моя голова ему на грудь легла, — тем и цепляешь.

Глава 27

— Я всё равно обиделась, — тихонько шепчу, боясь потревожить мужчину. Его подбородок давит на мое темечко.

— С шутками у тебя плохо, я понял уже, — хмыкает Буйный.

— У тебя с юмором тоже. Нельзя так шутить, Эмир. Мне же неприятно. Знаешь как обидно?

Мужчина тяжело вздыхает, протяжно, с предупреждением. Чтобы я тормозила и заканчивала эту тему тревожить. А я не могу.

Как представлю, что у него где-то жена могла быть… И он её любит, с ней будет. А я просто развлечение…

Так сильно в груди горит, аж до слёз!

— Я тоже могу про женихов шутить? — продолжаю бодаться.

— Кукла, — а вот ревнивое рычание. Почему ему тогда можно? — Я тебя услышал. Эту тему свернули, не повториться. Всё?

— Я не знаю. Ты сначала говоришь. А потом другое всплывает.

— Не понял предъявы. Ну-ка, Злата, на меня посмотрела.

Я качаю головой, но взгляд всё равно поднимаю. Медленно, с опаской. Боюсь сама не знаю чего. Увидеть насмешку?

Я чувствую себя обнаженной перед мужчиной. Душа нараспашку, дверца в сердце открыта. Он ведь всё видит, понимает. И от этого неловко. Чувствую себя очень уязвимой.

— Я тебе врал? — спрашивает серьезно, даже оскорбленно. — Пиздел о чём-то?

— Эм… Нет, наверное.

— Так чего ты мне задвигаешь дальше? Я отчитываться не должен. И не буду. Сказал, что нет жены, значит нет.

— И с той помощницей адвоката… С ней видеться не будешь больше?

— Не буду. Скажу, чтобы другого кого-то прислали. Одна баба, а столько проблем.

— Эй!

— Не про тебя. Про Ирину ту.

Я радостно улыбаюсь. Тянусь к мужчине, целую его в колючую щеку. Стараюсь хоть как-то благодарность выразить.

Буйный перехватывает меня, ловит губы. Заставляет по-взрослому благодарить. Жарко, развратно, с полной отдачей.

И я отдаюсь. Позволяюсь. Растворяюсь в этом жгучем тепле, невыносимом желании. Доверяюсь мужчине.

Он прав. Он меня не обманывал. Шутил на грани фола, стебался. Но открыто не врал ни разу. И я должна ему верить. Ведь на доверии все отношения строятся.

— Куда? — недовольно рычит, когда я поднимаюсь. — Назад вернулась, кукла.

— Мой телефон, — вздыхаю, трель становится громче. — Это мама, наверное. Надо ответить, а то она волноваться будет. Я быстро.

Я нахожу свой телефон на зарядке. Буйный лично поставил, отвесив шлепок по заднице. Чтобы отныне всегда была на связи.

Бросил на меня многозначительный взгляд, когда на экране высветился процент зарядки. Но никак не прокомментировал, что я его обманула.

Я выдыхаю, когда понимаю, что звонит не мама. Это Галина, администратор с работы. Что ей понадобилось в такую рань? За окном светает, не могу поверить, что мы с Эмиром всю ночь проговорили.

— Златочка, прости, что так рано, — извиняется женщина. — Я не побеспокоила?

— Ммм, нет, всё в порядке, — я прислоняюсь к кухонной тумбе. — Что-то случилось?

— Да. Мне неловко тебя напрягать, но ты бы не могла сегодня на смену выйти? У нас некому, официантки поболели, грипп ходит. Очень надо.

— Сегодня?

Я прикусываю губу, на кухню следом пробирается Эмир. На нем только боксеры, всем телом можно любоваться.

Мужчина достает из холодильника бутылку воды. Откручивает крышку, жадно пьет. А я залипаю на том, как его кадык дергается.

Одна капелька срывается, разбивается о каменную грудь. Брызгами летит вниз. Я слежу как завороженная.

— Злата? — повторно зовет Галина. — Связь пропала?

— Ага, — я прихожу в себя, как от наваждения избавляюсь. — Извините, но я не смогу. У меня семейные обстоятельства.

— Точно? Если ты всё-таки из-за кого-то конкретного поменяла свой график работы, то скажи. Мы что-то придумаем.

— Нет, всё в порядке. Просто не могу.

— Вот же ж напасть. Те болеют, Лёня вообще в больницу попал. А где замену брать?

— В больницу?

Я переспрашиваю, взгляд автоматом возвращается на Эмира. Всё тело застывает, в голове плохие догадки.

Лёна приставал ко мне ведь. Гадости говорил. Но я всё сама решила, поменяла смены, не видела его больше. И Буйному я ничего не рассказывала.

Мог он узнать?

— Да, — сокрушается Галина. — Какие-то гопники на него напали вечером.

Ограбили, чуть в реанимацию не отправили. Лечится.