Кукла госпожи Барк

Двое подростков и брат жениха то и дело вносили большие подносы, на которых горой вздымался плов, шипели горячие подливки и хуруши, дымился кябаб. Ели руками много и жадно. Сержант, не желая отставать от остальных, тоже ловко и умело брал и рис, и кябаб, и хуруши пальцами, обтирая их о мягкий лаваш. Но поли еще больше, мешая араку и розовое вино с коньяком и темный шарап с греческим ликером-дузиком. Сеоев, которого хмель обычно почти не брал, старался все же пить поменьше. Он заметил, что, хотя и Алекпер, и раис-назмие были уже совершенно пьяны, тем не менее они не забывали наливать ему пополнее стакан и что раза два они перемигнулись, подливая ему вино.

«Надо уходить, – подумал Сеоев, – зачем мне эта пьяная гулянка?»

Он решительно отодвинул свой стакан и сказал:

– Последний!

Но его голос потонул в хоре угодливых, льстивых, пьяно-веселых возгласов, заполнивших комнату.

– Хош амедид, ага!.. Миаяд, бефармаид, ага! [20]

Сержант оглянулся. В дверях, сопровождаемый улыбающимся братом жениха, стоял Го Жу-цин, высокий, с бритым, выхоленным лицом, одетый в отличный серый костюм. Это был тот самый господин, которого показал ему на улице Алекпер. Фокусник окинул взглядом всех находившихся в комнате людей и, делая приветственный жест, наклонил голову.

20

Добро пожаловать, господин!.. Проходите, пожалуйста, господин!

– Прошу извинить. Дела задержали меня дома, и вы, ага Алекпер, надеюсь, не сердитесь на меня.

Пожав руку грузно валившемуся в его сторону Алекперу, кивая налево и направо, он очутился возле Сеоева. Сержант увидел, как сидевший рядом с ним раис-назмие с усилием привстал и, покачиваясь, уступил свое место новому гостю.

– А-а, значит, мы соседи!.. Очень рад познакомиться, – пожимая руку сержанту, сказал Го Жу-цин, садясь возле него. – Особенно же приятно, что вы, судя по форме, русский, – совершенно неожиданно по-русски произнес он, принимая из рук Алекпера стакан с розовым исфаганским вином.

– Ваше здоровье! – продолжал он по-русски, чокаясь с сержантом.

– Вы говорите по-русски? – удивился Сеоев.

– Конечно! Ведь я же сам русский… – потягивая маленькими глотками вино, спокойно ответил фокусник.

– А как же ваше китайское имя?

– Никак! Моя фамилия Кожицин, Владимир Николаевич. Кожицин, как видите, чисто русская фамилия, ну, а для афиши, для рекламы и для таинственности моих сеансов я чуточку переделал ее, и получилась из русской Ко-жи-цин китайская – Го Жу-цин… Фокус, как видите, простой, но зато моя китайская фамилия дает больше эффекта в моем деле. Еще раз ваше здоровье! – кивнул он сержанту.

Хотя большинство гостей было уже достаточно навеселе, но и они, и хозяин, и сам раис-назмие почтительно и не без подобострастия держались с Го Жу-цином…

Снова внесли вина, опять кябаб, и брат хозяина сменил догоревшие свечи в лампионах, но теперь уже уходить Сеоев не собирался. Тот самый долгожданный план знакомства с волшебником, который он так давно лелеял, неожиданно осуществлялся.

«Ну, теперь дело в шляпе», – думал сержант, видя, как просто беседует с ним Го Жу-цин.

– Я бы не советовал вам пить греческий ликер, – предостерегающе сказал Го Жу-цин, – ведь это, скорее, микстура, нежели напиток, лучше попробуйте вот этого вина… – и, выплеснув ликер, он налил Сеоеву розового исфаганского вина. В эту минуту Алекпер обнял Сеоева и стал пьяно изъясняться ему в вечной дружбе и любви.

– Ты меня послушай, и тогда все будет хорошо, – бормотал он, – молодая жена, домик с садом, а в нем инжир и виноград… и сорок туманов жалованья…

– Выпейте стакан этого вина, и у вас станет совершенно свежая голова, – сказал Го Жу-цин. Но, к удивлению Сеоева, тело его вдруг отяжелело и доселе ясная голова закружилась, в глазах зарябило, люди и вещи стали двоиться, и он, удивляясь своей неожиданной слабости, вытянул руки, чтобы, держась за стену, не упасть. Сонливость охватила его.

– Ничего, ничего!.. Это одну только секунду, вот выпейте еще освежающего, это лимонад, – услышал он возле себя голос Го Жу-цина и машинально отхлебнул из стакана что-то, очень напоминающее минеральную воду.

Сержант почувствовал облегчение и с жадностью допил весь стакан. Сонливость спала, оцепенение сняло как рукой, тяжесть исчезла и, наоборот, какая-то воздушная легкость охватила его. Комната, Го Жу-цин, Алекпер и его гости казались прозрачными и невесомыми, а шум голосов и пьяные возгласы людей звучали как приятная музыка, как радостная мелодия знакомой песни…

«Что со мною?» – на секунду подумал сержант, но сейчас же волна веселой безмятежности охватила его.

– Кейф! Делайте ваш кейф!.. Отдыхайте! – откуда-то из глубины раздался голос Го Жу-цина, но сам волшебник был невидим.

– Где вы? – слабеющим голосом пробормотал Сеоев.

– Я здесь. – Сержант снова услышал ласковый, учтивый голос Го Жу-цина: – Выпейте еще, и вам станет совсем легко. Это – нарзан.

Сеоев отрицательно замотал головой, но, почувствовав на губах холодное прикосновение стакана, выпил и впал в полусонное состояние. Он полулежал на мутаках, любезно улыбаясь и кивая головой соседям, но никого из них уже не замечал. Его затуманенные глаза видели странные вещи. Фокусник, подбросив вверх ленту, быстро и ловко взобрался по ней до потолка и, сбрасывая оттуда цветы, смотрел большими, внимательными, обжигающими глазами в упор на Сеоева.

– Афферин!.. аджаиб! [21] – слышались возгласы вокруг, но Сеоев никого из окружающих его людей не видел, перед ним были одни только огромные, сверкающие глаза Го Жу-цина.

Вспышки огня и клубы дыма заполнили комнату, и Сеоев погрузился в какую-то теплую, бездонную глубину…

Проснулся он поздно. Голова была тяжела, веки, словно налитые свинцом, с трудом открылись. Сквозь плотно закрытые шторы еле-еле проникал дневной свет.

21

Браво! Удивительно!

Сержант с удивлением огляделся по сторонам. Чужая постель, чужие вещи окружали его, и только возле тахты лежала его аккуратно сложенная одежда. Сеоев с усилием припомнил вчерашнее торжество, Алекпера, встречу с Го Жу-цином и, словно ужаленный, спрыгнув с тахты, бросился к своей гимнастерке. Лихорадочно трясущимися руками он раскрыл боковой кармашек… Все документы оказались на месте. Быстро одевшись, он подошел к окну, отбросил штору, желая распахнуть окно. Оно было затянуто решеткой. За окном виднелся сад и какие-то строения. Дом, в котором находился он, не был домом Алекпера. Это была благоустроенная европейская квартира. Уличный шум почти не доносился сюда, и Сеоев понял, что находится где-то в глубине, в дальних пристройках здания. Он еще раз проверил свои бумаги и затем сел у окна, терпеливо ожидая появления кого-нибудь из хозяев, так странно приютивших его, и тщетно стараясь вспомнить события прошлой ночи.

– Проснулись?.. Доброго утра! Ну, как голова, не болит? Вот что значит смешать этот проклятый дузик с вином и аракою! – услышал он знакомый голос Го Жу-цина. Фокусник бы в цветном халате, в тюбетейке на голове и с дымящейся сигаретой в руках.

– Слушайте, что это со мною было и где я нахожусь? – не совсем учтиво перебил его Сеоев.

– Меня зовут, как я уже вам говорил, Владимиром Николаевичем, находитесь вы у меня. Вчера, когда вы… – фокусник улыбнулся, – потеряли сознание, я, как русский человек и европеец, не хотел оставить своего соотечественника среди пьяных азиатов и отвез вас к себе… Надеюсь, вы на меня за это не в обиде? Знаете, ведь у вас могли быть с собою документы и деньги… Надеюсь, они целы? – учтиво осведомился Го Жу-цин.