Кукла и дракон

С одной стороны, в ее наряде — короткие джинсовые шорты и розовая футболка— не было ничего неприличного. С другой — куклу в этой одежде следовало объявить вне закона.

Даже понимая, что ничего мне с ней не светит — да и нужно ли мне снова проходить через этот ад? — было чертовски сложно увеличивать расстояние между нами. Меня продолжало тянуть к ней. Ее запах пробирался под кожу. Как отрава, что не вывести никак.

Хреново быть мужчиной, который привык приходить и брать то, что ему нужно. Ведь мне всегда нужна только Айнон.

— Бо… — ее хриплый шепот был подобен заклятию, превратившему меня в неподвижный столп. — Это правда… что ты был в больнице?

— А это что-то меняет? — пожал я плечами.

— Нет… Да… Я не знаю, просто ответь, — она всхлипнула, и этот звук, будто гребаный нож, пронзил мне сердце. — Пожалуйста.

— Правда. Но только не говори, что, если бы ты знала об этом, то не стала бы отправлять мне то письмо.

— Не стала, — резко закачала она головой. — Выбрала бы другой способ… отомстить.

— Отомстить? — Вот так новости. — За что?

Она долго не отвечала. То ли собиралась с силами, то ли думала с чего начать. Затем встала с дивана и села на мягкий подлокотник. В устремленном на меня взгляде читалась решимость. Словно кукла готовилась вступить в бой.

— Через три дня, после того как ты уехал в командировку, мне на почту пришло письмо без обратного адреса. Внутри две фотографии на которых…

— Дай угадаю. Я и какая-нибудь девица? — Она нахмурилась, но кивнула. — И ты поверила?

— Я не хотела верить. Даже разглядывая твое лицо. Руки, что обнимали ту обнаженную девушку. Я не помню деталей. Все сейчас как в тумане. У меня началась истерика. Приехали Майрин и отец. Он хотел связаться с твоим руководством. Найти тебя, где бы ты ни был. Поговорить по-мужски. Но я не позволила. Кричала, что это монтаж, что такого просто не может быть…

— Погоди, ты хочешь сказать, что дело в каких-то фото? — Мне пришлось опереться спиной о стену, чтобы ее холод, остудил накапливающийся в моем теле жар. — Поверила им, даже не позволив мне объясниться?

— Не им, — покачала она головой. — Последней каплей стало признание Майрин, которая видела вас вместе. Она молчала, не желая разбивать мне сердце. Но призналась, когда это сделал какой-то аноним. От одной мысли, что придется смотреть тебе в глаза, разгребать все это дерьмо, слушать оправдания — становилось тошно. Я сказала им, что уеду. А чтобы ты не вздумал меня искать придумала то письмо.

Новость о том, что никакого любовника у нее не было, обрушилась на меня как теплый душ, после холодного ливня. Заживляя старые раны и успокаивая бурю в душе. Но быстро сменилась шоком.

— Майрин? Твоя сестра? — Айнон кивнула сверля меня пытливым взглядом. Я шумно выдохнул, сжал ладонями виски. — Твою мать…

— Да, вот такая я жалкая, — горько усмехнулась она и вытерла слезы. — Придумала себе любовника, с которым вздумалось бежать. Ты выбил почву у меня из-под ног. Я не нашла другого способа отомстить.

— Знаешь, будь моя измена реальностью, а не домыслом твоей сестры и того ублюдка, что прислал тебе то чертово письмо, я бы даже поаплодировал. Тебе действительно удалось мне отомстить. Дашь взглянуть на фотографии?

— Думаешь, мне делать нечего, их хранить? — возмутилась она. — И что значит, домыслы? Хочешь сказать, что это не правда? Ты мне никогда не изменял?

— Пока мы были вместе — никогда, — горько усмехнулся я. — Зачем мне был нужен кто-то, когда у меня была ты?

Она опешила. Сглотнула.

— Но… — голос стал тише. — Для чего Майрин мне врать?

— Сейчас уже поздно. Завтра я найду твою сестру, и мы обо всем узнаем.

Глаза куклы увеличились, став размером с блюдца. Тело затрясло, как в лихорадке. А потом из нее хлынул поток. Спрятав лицо в ладонях, Айнон ревела так, будто кто-то умер. В мое солнечное сцепление, при виде ее горя, словно всадили крепкий кулак.

Отделившись от стены, я подошел к ней, подхватил на руки и, продолжая удерживать, сел на диван. Тонкие руки обняли меня за шею. В ноздри ударил пьянящий запах ванили. Голова уткнулась в мою грудь.

Беззащитная. Милая. Мой восторг и моя агония. Моя мука и мое блаженство…

— Не плач, — попытался утешить я ее, прижимая к себе. — Все давно уже в прошлом. Да и какая разница…

— Большая, — всхлипнула она и смешно шмыгнула носом. — Я… я все это время винила тебя. Ненавидела. А выходит, что сама во всем виновата. Это я разрушила наш брак. Из-за гордости. Доверчивости. Из-за… черт пойми чего.

Мне хотелось ее утешить. Подобрать нужные слова. Но время вспять не повернуть. Прошлого не изменить. Единственное, что я на самом деле мог, это отомстить.

— Я обязательно выясню, кто отправил тебе те фото. Поговорю с твоей сестрой. Они за все ответят.

И да, я имел в виду каждое сказанное мною слово. Не важно, чья дочь Майрин. От последствий ей не уйти.

— А ты… ты сможешь меня когда-нибудь простить?

Мы встретились взглядами. Ни разводы от слез, ни припухший нос не испортили ее внешности. Все те же светящиеся глаза, румяные щеки. Даже, кажется, стала еще красивее.

— Я не знаю, — Айнон понимающе кивнула. Прикусила нижнюю губу, пытаюсь заглушить новый всхлип. И попыталась встать. Я не дал. Притянул ее обратно, и уткнулся носом в шею. — Но мы можем попробовать.

30. Это же я

День начался с усевшегося на подоконник соловья. И нет бы разбудить меня своей знаменитой песней, он принялся щелкать и пронзительно свистеть. До тех пор, пока я — едва удержавшись, чтобы не зарядить по нему подушкой, — не поднялась.

Размяв мышцы, я подошла к зеркалу. Лучше бы этого не делала. Из отражения, сквозь мелкие щелочки вместо глаз, на меня смотрела далеко не прекрасная незнакомка. Впрочем, сама виновата. Все из-за выплаканных вчера слез.

Хорошо, что Бо не видит меня такой.

Закончив утешать, он принес меня в спальню, где я провела предыдущую ночь, уложил в постель и… ушел в соседнюю комнату.

Я хотела его остановить, попросить остаться до утра, но быстро поняла, что не имею на это права. Как бы Варди не пытался переложить ответственность на Майрин, это я собственными руками разрушила наши жизни. И пока мы были порознь, винила во всем Бо.