Кукла в чужих руках

— Божечки! Надя! У твоей девчонки парень — красавчик! Аполлон Бельведерский!

Оттеснив меня, они все втроем склонились над экраном, и оставалось только ждать, когда они налюбуются, закончат прикалываться и вернут телефон. Они отпускали шуточки, смеялись и вдруг резко замолчали.

— А это кто? Его бывшая, что ли?

Меня словно током ударило. Я подскочила и уставилась на снимок, о котором говорила тетя Света.

Фотография была сделана в последний учебный день, когда был тот злополучный концерт, с которого я убежала. Компания, запечатленная на снимке, состояла из школьной элиты. Человек семь: Алиев, Аделина, трое из одиннадцатых, Савельев и Кантария. Все они стояли у входа в клуб — над головами ярко светились неоновые буквы, — видимо, собираясь отметить там наступление новогодних каникул. Миша улыбался на камеру, в асфальтово-ледяных глазах искрилось веселье. Машка Кантария стояла на ступеньках выше и, обнимая за шею, нежно прижималась губами к его щеке. Он держал ее за талию. На ней короткая белая шубка, каштановые локоны рассыпаны по плечам, на ногах белые сапоги на тонких как иглы каблуках.

— Нет. — Я хрипло откашлялась. Горло отозвалось тысячью вонзившихся ножей. — Это одноклассники. Все из одной школы.

— А-а, понятно, — протянула тетя Света и покорно вернула телефон.

Забрав аппарат, на негнущихся ногах я скрылась за шкафом.

— Я же говорила, что все мужики сволочи! — донесся до меня сдавленный шепот тети Оли.

Лицом в подушку я упала на кровать. Мир перевернулся, и жизнь разлетелась на мелкие клочки.

Глава 26. Он вернулся — я ушла. Ой, нет, это он ушел…

Не знаю, как я пережила оставшуюся до его возвращения неделю, помню только горячечные сны, в которых Савельев то целовал меня, то отталкивал. Я заглядывала в его ледяные антрацитовые глаза, растворялась в них, а потом летела сквозь звон разбитого стекла и падала на твердый асфальт.

В реальности я, ненавидя себя за жалкое положение, писала ему сообщения. Каждый день. Все они были примерно такие: «Привет! Как дела? Я скучаю

. Чем занимаешься? Не могу так долго без тебя

».

Сначала он отвечал мне какой-то подбадривающей чушью, но с каждым днем все реже и реже, а потом и вовсе перестал. Я продолжала писать и тихо себя ненавидела за то, что унижаюсь, но ничего не могла поделать. Чем дольше он молчал, тем больше мне хотелось получить ответ.

Маме я старалась не выдать своего тревожного состояния, но мне становилось все хуже и хуже. Она списывала мою вялость, отсутствие аппетита и чуткий сон на последствия гриппа. Но наконец выходные дни закончились, и она благополучно упорхнула к своему ненаглядному Игорю. И я снова осталась одна. Кирюха по-прежнему избегал меня, Юльке я не звонила, помня ее настойчивую просьбу не вмешиваться в их жизнь.

На мои звонки Миша не отвечал, но у меня имелись подозрения, что он уже вернулся. И я решилась увидеться лично и выяснить, почему он так со мной поступает. Пускай это унизительно, но меня неудержимо тянуло к нему — тоненькая как паутинка надежда привязывала крепче стального троса, и плевать, как я буду выглядеть в его глазах!

— Здрасте, — приготовившись к длительной осаде, я склонилась к окошку консьержки. — Мне в седьмую квартиру, меня ждут.

— Да-да, конечно, — неожиданно быстро сдалась она и приглашающе махнула в сторону лифта. — Передайте там, чтоб не очень шумели! Соседи пока не жаловались, но я что, не понимаю, что ли, чем дело кончится? Молодежь!

Лифта я дожидаться не стала, а побежала наверх по широкой светлой лестнице. Перед дверью остановилась, отдышалась и ослабила петли шарфа. Потом подумала, сорвала с головы шапку и растрепала волосы по плечам. Запоздало пожалела, что не накрасила ресницы, и решительно вдавила кнопку звонка. Дверь распахнулась, и я с удивлением уставилась на незнакомого парня. Длинная челка свисала почти до носа, оставляя открытым только один глаз. Черная майка не скрывала рельефных мышц на руках. А широкие штаны выдавали приверженца рэпа.

Из глубины квартиры слышалась громкая музыка и собачий лай. Земфира, в унисон моему настроению, задыхалась от нежности и навзрыд вопрошала «Почему?».

Пропуская меня, парень посторонился, но я нерешительно застыла в дверях. Тогда он без объяснений схватил меня за плечо и со словами «Заходи давай!» затащил внутрь.

— Ты из Савкиной новой школы, что ли? — пьяно ухмыльнулся он и потянул за концы моего шарфа. — Симпатичная. Раздевайся!

— Чего?!

— Раздевайся, проходи! — Он широко улыбнулся. — Ваши жгут!

Я огляделась: на коробках вдоль стен высилась куча курток, а венчала ее белая пушистая шубка. До конца не осознав, что это значит, я перевела взгляд в угол. Там беспорядочно сгрудилась обувь: ботинки, кроссовки и белые сапожки с тонкими как иглы каблуками. Я похолодела: Машка Кантария! Здесь! В этой квартире!

Но желание увидеть Савельева и разобраться, что между нами происходит, пересилило.

— Позови Мишу, пожалуйста, — прошептала я и попыталась вытянуть из рук парня концы своего шарфа, которые он все еще крепко сжимал.

— Вот Савка везучий! Все симпотные девчонки только его и хотят! — Он не разжал пальцы, а гаркнул в сторону комнат: — Савка! К тебе тут принцесса!

— Почему Савка? Мне Миша нужен.

— А я тебе не нужен? — засмеялся он и фальшиво напел: — «Я тебе не нужен, не нужен…» — И оборвал на полуслове: — Савка — потому что Савельев, вкуриваешь? А тебя как зовут, принцесса?

— Соня.

— А я — Артем! Чего в дверях стоять, проходи! — И он снова попытался стянуть с меня шарф.

Я отшатнулась от Артема, тот остался с голубым мохнатым шарфом в руках, ухмыльнулся и повязал его себе на шею. В этот миг в прихожей показался Миша.

— Соник! — обрадовался он.

— Соник? — удивился Артем.

— Синий ежик фирмы «Сега», — бодро отрекомендовал меня Миша.

Он подошел и, совершенно не стесняясь своего приятеля, обнял меня. От него тянуло горьким ароматом лимона и алкоголя. Вдохнув его запах, я закрыла глаза и… потеряла себя. Просто выбросила воспоминания о тоскливых днях ожидания, об унизительных сообщениях без ответа, о фотографиях в инстаграме. Обхватила его за шею и притянула ближе. Я упивалась поцелуем так, будто он мог вернуть мне меня. Но, разняв руки, поняла, что это не так.

— Я хочу знать!

— Что, Соник?

О, эти завораживающие асфальтовые глаза с застывшими ледяными лужицами! В них плескались насмешка и виски.

— Я видела фотографии в инсте!

— Упс! — подал голос Артем. Он стоял, привалившись к дверному косяку и безо всякого смущения пялился на нас. — Кажется, сейчас начнутся недетские разборки! Эротика закончилась, пора сваливать!

Он прошел мимо и походя шлепнул Мишу по плечу:

— Савка, сто раз тебя предупреждал, и ничему тебя жизнь не учит!