Кукловод для Ангелины

– Да, конечно, Максим Петрович. Есть, – все еще недоумевала, зачем он ему нужен.

– Не могла бы ты, Ангелина, майку высушить и штаны, а то, знаешь ли, не очень приятно ходить в мокром.

Я ринулась к косметическому столику, взяла фен в руки, включила его. Но мою руку перехватил Максим Петрович. Выключив фен, он попросил:

– Ты не могла бы посушить вначале мои брюки, а то мокрое пятно, а мне скоро нужно будет уходить.

– Да, конечно же, на вас посушить или снимите их? – я ждала его ответа, нервно покусывая губы.

– Ну, если я сниму штаны, то это будет не очень прилично выглядеть. Тем более, ты девушка моего сына. Так ведь?

– Да, конечно, садитесь в кресло, – рукой показала на кожаное кресло рядом с компьютерным столом.

Максим Петрович сел, удобно устроившись в кресле, широко расставив ноги. А мне ничего другого не оставалось, как расположиться между его ног. Включив фен на теплый режим, начала сушить промокшие джинсы. На штаны опустилась и майка.

– Заодно и ее высуши, а то, правда, нет времени, детка, – голос у Максима был очень взволнованным.

– Постараюсь быстрее высушить, – заметила, что бугорок под его ширинкой заметно увеличился, как только неосторожно задела ткань рукой.

– Я могу называть тебя Ангелом? Хоть ты и не похожа по внешности на ангелочков. Скорее, ты напоминаешь мне Лилит, первую искусительницу на земле. Волосы с рыжинкой, огромные глаза: в средневековье тебя бы сожгли на костре, а может быть, и утопили.

Я подняла глаза на Максима: вот о чем он сейчас? То порицает меня за поведение и внешность, то хвалит и восхищается. Как уловить в этом смысл? Какой он хочет меня видеть? И кого все же видит на самом деле? Невинную порочность с внешностью куклы? Долго внимательно на него смотрела, пытаясь уловить его намерения.

– Ангелина, детка, ты меня спалишь, горячо же. В начале намочила меня, потом решила поджечь? Проверяешь на прочность?

Я тут же выключила фен; моя рука находилась в одном положении – горячий поток воздуха бил в одно место. Уставилась на Максима Петровича.

– Нет, а нужно? – я облизала губы.

Мой идеал, наклонившись ко мне, взял за подбородок пальцами, чуть сдавив его. Наклонившись, выдохнул в губы.

– Не играй со мной, Ангел, можешь обжечься, – минутная пауза и, отстранившись от лица, произнес: «Спасибо, Ангелина, но мне уже пора. Рад, что с тобой все в порядке».

Одевшись, быстрым шагом покинул комнату, я даже его не проводила. Так и осталась сидеть в полном недоумении от его слов. После сегодняшней встречи начала его воспринимать не как Максима Петровича, руководителя большой фирмы, и даже уже не как отца моего парня. А как человека, который обрел лицо, фигуру, голос и запах. Человека, который стал ко мне чуточку ближе. Я же вижу, что его возбуждают мои маленькие проделки. Думаю, добьюсь его внимания к себе. Игра в «кошки-мышки» началась. И пусть я далеко не платиновая блондинка, но гораздо лучше, чем многие из них.

Зачем мне это дуре было нужно? Ну вот зачем? Он опасный противник, и я это знала, но с чувствами не поспоришь…

Кроме секса еще что-нибудь есть?

Грустный день: начало экзаменов. Аудитория постепенно заполняется теми, кто решился на отважный шаг: первыми сдать экзамен «монстру», которого зовут Сергей Пантелеевич.

– В твоей жизни, кроме парней, что-нибудь есть? Ты мне кажешься пустышкой по жизни, в тебе же интеллекта ноль. Иметь красивое личико и большие сиськи – не достижение! Ты, вообще, зачем пошла учиться? Задницей трясти ты и так прекрасно умеешь. Свободна, Смирнова, как выучишь – приходи на пересдачу.

По личику Ленки Смирновой градом текли слезы, смешиваясь с тушью, они превращались в скорбные траурные дорожки на бледном личике. Ярко-красные губы мелко подрагивали, сдавленные всхлипы вырывались наружу. Ее нежная психика не выдержала очередного посягательства. Дверь аудитории отсекла звук громкого рева.

Сергей Пантелеевич – гроза нашего института, единственный препод, на которого не действовали женские слезы. Усиленно шли слухи, что он исключительно по мальчикам. Но это всего лишь слухи, уверена, препод импотент по жизни. А может, все же нормальный мужик? Просто ему надоели дебилы в нашем лице?

– Котельникова, а ты чего сюда пришла? Ты не допущена к экзамену!

– Это еще почему? – справедливо возмутилась я. – По той же причине, что и Ленка: из-за бюста, что ли? – в аудитории раздались смешки.

– Очень смешно, Котельникова, у вас, похоже, тоже весь ум ушел в эту часть тела, да?

Я лишь пожала плечами: чего этому хрычу объяснять, почему вовремя не сдала курсовую работу.

– Я считаю, Сергей Пантелеевич, что вы предвзято относитесь к женщинам. А курсовую вовремя не сдала по причине болезни. И нет, спасибо, это была не опухоль мозга, – в зале заржали уже громче.

– Тебе, Ангелина, нужно было идти в актрисы, а ты подалась на экономический факультет. Такой талант погибает в душном зале! Пока есть время, переведись в другой институт.

– Сергей Пантелеевич, можно вам сегодня сдать курсовую? Ну пожалуйста, – я выпятила губки и состроила просящее личико.

– Можно, Котельникова, все вовремя сдавать, а не фигней страдать, как вы, молодежь, выражаетесь. Иди, Ангелина, раз ты у нас болела, сдашь мне ее сегодня. Через два часа будь у моего кабинета. Все ясно?

– Ясно, – во мне умерла актриса, зато возродился ботан.

– Ну, раз ясно, тогда свободна, можешь идти.

Одета сегодня была сверхцеломудренно, но это, конечно же, на первый взгляд. Я всегда выбирала наряд в институт таким образом, чтобы из скромницы в пару прикосновений руки можно было превратиться в похотливую кошечку. Что я и сделала. Расстегнула пуговицы чуть ли не до пупка на приталенном пиджаке, грудь сразу же вырвалась на волю. Черный кружевной топ на тонких бретельках гармонично сочетался с черной юбкой-карандашом, по бокам которой были молнии. Расстегнула их так, чтобы видна была полоска кружевных чулок.

Я договорилась встретиться с Марсом Фишером. Ох, и повезло же ему с имечком; о чем думали родители, называя так свое дитя в честь планеты? Хотя с отчеством Адольфович оно было и не столь уж мрачным.

Ботан должен был принести курсовую работу, еще он мне обещал ее объяснить. Очкарик наверняка рассчитывал еще на что-то, но у меня есть парень, так что ему обломится. Пусть радуется, что вообще на него обратила внимание. Боже мой, ну в кого я превратилась, пообщавшись со Стасом? Все же он на меня плохо влияет. Скромную девушку развратить до не узнаваемости, хотя кого я обманываю, ну когда я была скромницей? Мне всегда нравились мужские масляные взгляды, чувство эйфории и власть над мужчинами. В их глазах столько надежды и веры в свое превосходство. И на кой ляд мне это нужно? Такое впечатление, что во мне борются два человека: один ботан, а второй до безобразия похотливый, играющий на чужих эмоциях, заставляющий людей плясать под свою дудку. Ну что же, а ведь это нужно тоже уметь. Да… Не ту я выбрала специальность: нужно было идти учиться на психолога. Хотя самой вначале разобраться бы в себе. Но так далеко забегать не хочется. Сейчас курсовая на первом месте, отдать минимум, получить максимум.