Кукольное преступление

– Завтра будет ждать у себя дома в три часа.

– Нормуль, – кивнул Димон.

– Всё равно не понимаю, что вам даст поездка к старику? – спросила Люська, доедая шоколадную плитку. Из куска фольги она скатала шарик и бросила его на пол. Сразу три кошки, заинтересовавшись новой игрушкой, бросились наперегонки за шариком.

– Люсь, Анна же сказала, Вадим несколько раз сводил её с людьми, которые были не прочь купить Магду.

– И что дальше?

– Помнишь, она упомянула о бизнесмене, предлагавшем за Магду тридцать тысяч? Она ему отказала, и я подумала, а что если он причастен к краже?

– Ой, Алис, брось, не верю я в такие совпадения. Хочешь сказать, бизнесмен решил не отступать и выкрал куклу у Яковлевны? Бред!

– Алиска права, с Акоповым надо встретиться в любом случае, – сказал я. – Он давний друг, наверняка может поделиться какими-нибудь соображениями.

– Ну да, к примеру, скажет, кто стибрил из квартиры Магду. Кстати, Глеб, почему ты не назвал ему адрес больницы, где лежит Анна?

Я растерялся.

– А он не спросил.

– Странно, – протянул Димон, начав тискать рыжую кошку. – Старый друг, а адресом больницы не поинтересовался.

– Его больше волновала моя персона, несколько раз переспрашивал, зачем я ему понадобился и откуда взял номер его телефона.

– Н-да, – Люська почесала за ухом Зазу и усмехнулась: – И такие друзья бывают. Алис, это ведь Заза?

– Нет, Туся.

– Как Туся?

– Заза сидит на комоде.

Люська закатила глаза.

– Предлагаю делать из этого зверинца ноги, пошли в парк.

– Подожди, их ещё покормить надо и лотки… – Алиса прошла на балкон. – Лотки вымыть. И кто-то не успел дойти до лотка. Люсь, неси тряпку и тазик с водой.

– Почему, – вопрошала Люська, нехотя потопав коридор. – Почему украли Магду, а не этих кошек? Из-за них я стану кошконенавистницей. Дим, помоги. Фу, ну и вонища!..

***

Вадим Кириллович смотрел на меня и Димона с прищуром, словно подозревал в каких-то неблаговидных поступках, но сказать об этом вслух не решался.

– Итак, молодые люди, – произнёс он хорошо поставленным голосом, и его круглое, тронутое мелкими морщинами лицо приобрело надменное выражение. – Сказать откровенно, я не совсем понимаю о причине вашего визита.

Я не стал юлить и с порога выпалил о пропаже Магды. Вадим Кириллович аж подпрыгнул; не сумев совладать с эмоциями, он издал крякающий звук, подался вперёд и довольно-таки ощутимо схватил меня за плечи.

– Как пропала?! Вы соображаете, что говорите?

Пригласив нас в комнату, Акопов запустил широкую ладонь в вазочку, зачерпнув горсть маленьких леденцов в золотистой обёртке. Начав разворачивать один леденец за другим и отправлять их в рот, Вадим Кириллович, пояснил:

– Два месяца назад бросил курить, теперь спасаюсь только леденцами. Угощайтесь.

Мы отказались от конфет, и Акопов заставил рассказать ему всё с самого начала. А уже когда я умолк, а Димон в очередной раз отказался от предлагаемых леденцов, Вадим Кириллович удрученно вздохнул:

– Доигралась Аннушка. Ни себе, ни людям, прямо как собака на сене. Сколько раз я ей говорил, сколько раз настаивал, чтобы продала Магду. Нет! Упёртая, как ослица. А теперь… Где Магда, а где деньги, которые Аннушка могла за Магду получить? Ох, ты ж, ох. Такая кукла, с такой богатой историей.

– Кукла принадлежала отцу Анны Яковлевны?

– Скажешь тоже, – усмехнулся Вадим Кириллович. – Это Аннушке было удобно так думать, мол, Магда семейная реликвия, передающаяся из поколения в поколение. Как бы ни так!

– А что за история у куклы? – спросил Димон.

Проглотив, наверное, уже тридцатый леденец, и заставив-таки меня взять несколько конфет, Акопов откинулся на спинку глубокого кресла.

– Вы с историей хорошо знакомы? Можете не отвечать, – он махнул рукой. – Про Великую Отечественную Войну, надеюсь, знаете. Наши с Аннушкой отцы прошли всю войну, оба получили ранения, имели медали за взятие Берлина. Именно из Германии отец Аннушки привёз трёх фарфоровых кукол. Трофейные куклы: Берта, Зельда и Магда. Об их стоимости в те времена можно было только догадываться, но один тот факт, что ранее куклы находились в коллекции графини, говорил о многом. До девяностых годов прошлого столетия три сестры, как в шутку называла кукол Аннушка, были неразлучны, а когда Аннушка потеряла работу и жила почти что впроголодь, решилась продать одну из кукол.

Вадим Кириллович вздохнул и грустно улыбнулся.

– Мы вместе так решили, я ведь тоже без денег сидел, времена такие были… Вот и продали мы Берту. О-о, ребятки, знали бы вы, как нас тогда облапошили. За Берту заплатили две тысячи долларов. Грабёж! Бесчеловечный грабёж, но у нас не было выбора. Такие времена, – повторил Вадим Кириллович. – Зельду Аннушка продала лет десять назад, ремонт в квартире сделала, обулась-оделась, как следует, сберкнижку завела. Но деньги это ведь вода, сочатся сквозь пальцы. Сегодня есть, завтра нет. Год назад я предложил Аннушке продать Магду, даже человечка нужного подыскал, и цена подходящая за куклу предлагалась. Аннушка наотрез отказалась. Как впрочем, и во второй и в третий разы. Упрямица! Говорит, Магда на чёрный день останется. Наверное, до ста лет собирается жить. Знаете, сколько за Магду предлагал заплатить один человек? Тридцать тысяч долларов!

Мы с Димоном наигранно удивились.

– Да-да, – поспешил закивать Вадим Кириллович, увидев наше замешательство. – Вы не ослышались. Но Аннушка опять ни в какую! Всё ждёт чёрного дня. Дождалась: ни куклы, ни денег.

– Вадим Кириллович, а этот человек… ну, знаете, вдруг он решил не останавливаться и добиться своего? – спросил Димон.

– Я тебя не понимаю, – Акопов вновь взял в руки леденец.

– Я имею в виду кражу Магды.

– Что ты! Исключено.

– А всё-таки.

– Исключено, – нараспев произнёс Акопов. – Бизнесмен погиб в автокатастрофе около трёх месяцев назад. Судьба такая.

Мы с Димоном сникли. Выходит, кроме истории появления Магды в семье Анны Яковлевны мы ничем интересным не разжились.

– Оставьте мне адрес больницы, – попросил перед самым нашим уходом Акопов. – Я, наверное, навещу Аннушку.

– Почему, наверное? – удивился я.

– А мы в ссоре, три последних месяца не общаемся. С возрастом у Аннушки очень испортился характер, сколько раз видимся, столько раз ссоримся. Чаша моего терпения переполнилась, я решил прервать общение.

– У неё был сердечный приступ, – напомнил Димон.

– Да, – неуверенно ответил Вадим Кириллович, – может быть. А может, и нет. Аннушка прекрасная актриса, если ей нужно, она любой приступ сымитирует.

Огорошив нас неожиданным заявлением, Вадим Кириллович улыбнулся и распахнул входную дверь.

Домой мы приехали, до конца не поняв, как следует истолковывать последние слова пенсионера.

***

На ужин Люська приготовила окрошку; мы ели и делились новостями. Алиска нас то и дело подгоняла, переживала за кошек Анны Яковлевны, которых давно пора кормить.