Кулинар

Пройдя мимо рядов с промтоварами, Чинарский свернул туда, где торговали продуктами. Он проходил мимо разноцветных банок консервированного горошка и кукурузы, тушенки и кильки в томате, бутылок с оливковым маслом и маслом из сои. Антонов едва за ним поспевал, проталкиваясь сквозь толпу народа, закупавшего продукты на майские праздники.

– Куда мы идем-то? – Он тронул Чинарского за плечо.

Тот резко обернулся и посмотрел на художника так, как будто только что его увидел. Он на самом деле забыл о своем новом знакомце, весь погрузившись в свое расследование.

– Сейчас, Саня, – кивнул ему Чинарский, останавливаясь у прилавка со специями.

Молодой кавказец угодливо поднял на него глаза.

– Наборчик для шашлыка? – поинтересовался он, показывая на небольшие пластиковые ванночки с разложенными в них пряностями.

– Не совсем, – покачал головой Чинарский. – Куркума есть?

– Куркума? Конешна, дарагой. – Торговец схватил небольшой кулек, свернутый из газетной бумаги, миниатюрную ложку и потянулся к ванночке с ярко-охристым порошком.

– Это куркума? – Чинарский остановил его, подозрительно глядя на ванночку.

– Куркума, шафран, какая разница? – Тот зачерпнул ложкой порошок. – Сколько надо?

– То есть как это – «какая разница»? – строго посмотрел на него Чинарский. – Куркума или шафран?

– Это одно и то же, земляк, – пожал плечами кавказец. – Будешь брать?

– Мне нужна куркума, – стоял на своем Чинарский.

– Это куркума, – кивнул кавказец.

– Ты сказал, что это шафран, – подозрительно глядел на него Чинарский.

– Куркума – это наше название. Правильно – шафран. Порошок из корня шафрана. Есть еще другой шафран. Вот. – Он показал на ванночку, в которой были насыпаны маленькие красно-бело-оранжевые иголочки. – Это цветы шафрана.

– Значит, куркума или шафран – вот это? – Чинарский взял щепоть охристого порошка и, понюхав, осторожно положил на язык.

– Это, это, – подтвердил продавец, – брать будешь?

– Погоди, – остановил его Чинарский, доставая записную книжку. – Еще мне нужен мускатный орех.

– Вот молотый, вот ядра, – показал кавказец на две стоявшие рядом ванночки.

Он уже начал уставать от этого дотошного гражданина, который, похоже, ничего покупать не собирался.

Зацепив немного порошка табачного цвета, Чинарский проделал с ним такую же процедуру, какую только что провел с куркумой. Он втянул ноздрями тонкий пряный запах, чем-то напоминавший запах семян укропа, и снова поглядел на продавца.

– А лайм у тебя есть?

– Чего? – не понял кавказец.

– Лайм, дурья твоя башка. – Чинарский тоже начинал терять терпение.

– Это не у меня. – Он махнул куда-то в сторону. – Там.

У прилавка начал скапливаться народ, и кавказец переключился на следующего покупателя, но Чинарский от него не отставал.

– Что такое лайм? – Он схватил продавца за руку, не давая тому обслуживать клиентов.

– А-а, – вырвал тот руку, – лимон такой зеленый.

– А мантаура? – Чинарский снова перехватил его руку.

– Отстань, да. – Кавказец снова вырвался. – Не мешай работать. Не знаю никакой мандуры.

– Ман-та-у-ра, – по слогам повторил Чинарский название, которое выписал из последнего рецепта.

– Не знаю такого.

– Ну ты и тупой. – Чинарский сплюнул на землю и пошел в ту сторону, где торговали цитрусовыми. Разыскивать лайм.

Антонов, прихватив еще одну банку пива, пока Чинарский стоял у прилавка со специями, двигался следом.

Лайм нашелся довольно быстро. Он действительно был похож на лимон, только размером был немного меньше, с гладкой травянисто-зеленой кожицей. Слегка надавив на него и поднеся к носу, Чинарский понял, что это не то, что он ищет. Он положил плод лайма на поднос.

– А мантауры у тебя нет? – поинтересовался он у продавца.

Переспросив название, тот отрицательно покачал головой.

– Тупица, – буркнул Чинарский себе под нос и пошел дальше.

До конца дня, пока торговцы не начали складывать свои товары, Чинарский несколько раз обошел рынок, задавая один и тот же вопрос и корейцам, торговавшим острыми закусками, и торговцам зеленью, приехавшим из Средней Азии, и продавцам экзотических фруктов вроде гуавы и манго. Он пробовал все, что можно было попробовать на язык, и вынюхивал буквальным образом то, что можно было нюхать. Никто о мантауре даже не слышал. Чинарский достал свой пакетик с осколком стекла и давал его нюхать всем торгашам, кто мог хоть что-то знать о приправах и пряностях. Он уже не сомневался, что мантаура – это и есть тот самый запах, который сохранился на осколке стекла. Запах был таким сильным и стойким, что за несколько дней, пока лежал у дежурного, а затем в кармане у Чинарского, не стал менее явственным. От осколка по-прежнему несло тиной, какими-то водорослями и затхлостью. В то же время в нем сквозили свежесть моря и зной пустыни.

Следовавший за Чинарским, как нитка за иголкой, Антонов несколько раз предлагал ему пива, но тот только отрицательно качал головой.

– Куда теперь? – спросил Сашка, лакавший пиво банку за банкой.

– В ресторан, – твердо ответил Чинарский.

– На какие шиши, Серж? – Антонов тоскливо вывернул карманы, достав оттуда несколько мятых десяток и полсотни. – На эти деньги нам могут предложить разве что объедки с барского стола.

– Я не хочу есть, – покачал головой Чинарский.

– Тогда почему ресторан? – Антонов непонимающе уставился на Чинарского.

– Должен же хоть кто-то знать, что такое мантаура.

Глава XIX

В городе было несколько ресторанов с национальной кухней. В ближайшем из них – «Мандарине» – готовили китайские блюда. Туда и направился Чинарский. Ресторан располагался в полуподвале почти в самом центре города. Нужно было только свернуть с проспекта на небольшую тихую улочку.

Над лестницей, спускавшейся в помещение ресторана, был сооружен ярко разрисованный навес в виде китайской пагоды с приподнятыми углами. Несколько иномарок пристроились рядом, поджидая своих хозяев.

Чинарский собирался уже спуститься в ресторан, но тут возникло неожиданное препятствие в виде сотрудника службы безопасности. Он был одет в костюм то ли китайского мандарина, то ли кули – Чинарский не слишком-то разбирался в национальных костюмах (можно сказать, не разбирался совсем). Зато под костюмом охранника Чинарский смог точно определить военную выправку.

– Куда? – не слишком любезно поинтересовался охранник, смерив Чинарского с ног до головы пренебрежительным взглядом.

Видимо, в таких одеждах в этот ресторан еще никто не входил.