Кулл и Клинки Лемурии
Шрифт:
Барус напряженно вглядывался в темноту, поглотившую их товарищей, и отчего-то она казалась ему живым злобным существом. Он вслушивался в звуки, которые доносились с берега, но если что-то и происходило там, то шум ветра и плеск волн заглушали все.
— Трудно сказать… — Кулл пожал широкими плечами, и Шарга с завистью подумал, что капитану, похоже, подобные глупости в голову не приходят — Наверняка вдоль берега расставлены посты, но думаю, они не доставят особых хлопот.
— Не знаю, не знаю, — задумчиво протянул Барус, понемногу избавляясь от наваждения. — На Дуур-Жаде стычка с людьми барона превратилась в бойню…
— Ну, так то на Дуур-Жаде, — резонно возразил Кулл. — Они знали, на что идут. Те, кто живет здесь, наверняка размякли от скуки и безделья.
— Надеюсь,
Они продолжали обмениваться ленивыми фразами, а «Богиня Морей» медленно шла к восточной оконечности острова, пока не обогнула его и не остановилась у прохода, настолько узкого, что, не знай о нем Кулл заранее, вряд ли он отыскал бы его даже при удивительно остром зрении. Темные волны шумно вылизывали гранит скал. Барус восхищенно присвистнул, когда увидел, в какую щель им предстоит протиснуться. Три пары весел опустились в воду, и галера плавно двинулась вперед.
Ночь близилась к концу, когда ветер вдруг резко сменился на противоположный. Только что он дул с севера, старательно наполняя паруса галер, и вдруг начал тормозить их, разворачивая носом к Дуур-Жаду. Полко заорал на матросов, и те заметались по судну, выполняя приказания. Эскадра вновь пошла на запад, но теперь уже не по ветру, а постоянно меняя галсы, чтобы поймать ветер, и преодолевая сопротивление рассекаемых форштевнем волн.
Лицо барона медленно наливалось кровью. В последнее время характер его начал меняться, и не в лучшую сторону. Правда, он перестал вопить без конца, но все заметили, что теперь Ридо словно раскаляется изнутри, и это превращение никого не радовало: в такие мгновения взгляд барона становился столь страшным, что его боялись даже больше, чем прежде.
Барону же было отчего приходить в неистовство. Иногда он не мог отделаться от мысли, что не иначе как боги помогают его заклятому врагу. Он надеялся, что не позже чем через сутки «Лемурия» войдет в уютную бухту Вазии и он расправится с пиратом, но сама стихия будто не хотела этого. Он плюнул и отправился в каюту. Пропади все пропадом! Раз дело поворачивается таким образом, нужно по крайней мере как следует выспаться!
Отряд медленно двигался вдоль кромки скал. Поначалу заросли оказались невероятно густыми, и идти пришлось предельно осторожно, чтобы не наделать лишнего шума и не нарваться раньше времени на сторожевые посты. Хвала богам, так продолжалось недолго. Через пару сотен локтей подлесок пропал: здесь для него было слишком мало света. Впереди пираты увидели огни костров. До ближайшего оказалось локтей сто. Отряд остановился, и от него отделились три человека. Бесшумно, но быстро они поползли на свет и вскоре скрылись из виду. Оставшиеся в зарослях напряженно вглядывались в темноту, прислушивались, но вокруг было тихо, ничего не происходило, и люди начали беспокоиться.
Тем временем небо просветлело, а от земли начал подниматься туман. Беспокойство пиратов достигло предела, когда в десяти шагах впереди появилось темное пятно. Человек, стоявший в зарослях, поднял руку, и почти полторы сотни воинов за его спиной замерли, но мгновение спустя предводитель расслабился. Трое подошли к нему и почти беззвучным шепотом сообщили:
— Все в порядке. Кулл был прав: здесь не Дуур-Жад.
Гребцы начали табанить, и «Богиня Морей» остановилась у самого выхода из щели. Несильное течение стремилось вытолкнуть ее внутрь бухты, но три пары весел, слаженно работая, заставляли галеру стоять на месте.
— Пора, — сказал Кулл.
Барус кивнул ему на прощание, легко перемахнул через фальшборт и встал на опущенное в воду огромное весло.
— Осторожнее там, — напутствовал друга атлант.
— За нас не беспокойся.
Барус аккуратно
опустил в воду обломок бревна с тщательно примотанным к нему свертком, в котором находились лук, стрелы, меч и кинжал, увязанные в промасленную парусину, чтобы во время недолго плавания вода не пробралась внутрь. Без малейшего всплеска он соскользнул с весла и погрузился в воду, уступив место следующему моряку.Рассвет набирал силу. На востоке, за скалами, всходило солнце, возвещая рождение нового дня. Дня, когда должно решиться очень многое, если не все… Здесь же, в узкой расщелине между скалами, еще царила кромешная ночная тьма, ведь даже свет луны проникал сюда исключительно редко. Кулл смотрел на черную воду, наполнившуюся обломками потерпевшего крушение судна. По крайней мере, атлант надеялся, что именно так должен подумать возможный наблюдатель, когда увидит разнообразный мусор, плывущий к берегу.
Барон проснулся только после полудня, как всегда в последнее время, в отвратительном расположении духа. Сейчас оно усиливалось тем, что на путь к Вазии эскадра потратила почти на день больше, чем он рассчитывал. Быть может, поэтому все вокруг выглядело скверно: вино казалось кислым, мясо — пресным, зелень — увядшей, а фрукты — высохшими. Он с отвращением заставил себя проглотить жаркое и, чтобы перебить отвратительный привкус горелого жира, запил его бутылью своего любимого терпкого красного, но желаемого облегчения не почувствовал: благородный напиток, по его мнению, прокис и приобрел отчетливый уксусный привкус. Это было уже слишком! Он с отвращением вытер губы и встал из-за стола.
Да, жизнь — дерьмо! Барон остановился у своей коллекции оружия, разглядывая ее невидящим взглядом. Одно только приносило облегчение — мысли о Лио. Впрочем, и тут не обошлось без сложностей. Как удержать девчонку рядом с собой? К тому же постоянно возвращалось неприятное воспоминание о вчерашнем споре с Каусом. Никогда прежде он и предположить бы не смог, что настанет время, когда они едва не станут врагами из-за бабской юбки! Жениться задумал, сопляк! Да на ком! Он сокрушенно покачал головой. Хорошо еще, что вовремя пришла в голову удачная идея, позволившая отговорить мальчишку от его затеи. Мысли застряли, словно норовистые кони, не желавшие двигаться с места. Некоторое время барон тупо рассматривал замысловатый узор ковра. Он словно одеревенел.
Обрывки какой-то мысли носились в мозгу, дразня, но не даваясь. Он чувствовал, что она необыкновенно важна, но не мог уловить ее, сосредоточиться… Он уже чувствовал, что без этого знания ему не жить, и все больше злился, и вдруг…
Он вздохнул с облегчением, встряхнулся и выбежал из каюты.
На Вазии, или острове барона, как называл его Кулл, все произошло именно так, как и предполагал атлант. Правда, форт, расположенный на берегу гавани, оказался неожиданно хорошо укрепленным. Частокол мощных бревен выглядел весьма внушительно. Если бы не предусмотрительность атланта, который сделал ставку на внезапность да на выучку людей Баруса, осада лагеря могла затянуться надолго.
На деле же все получилось неожиданно просто. Часовые мирно дремали на посту. Их головы, будто напоказ, торчали между заостренными верхушками бревен. Десять веревочных петель ухватились за острия, и пираты бесшумно и ловко, словно обезьяны, отряд за отрядом принялись подниматься на стену. Сама крепость, тоже бревенчатая, была сработана честно и добротно, однако попасть внутрь нее оказалось совсем не сложно.
Правда, здесь впервые вышла заминка. Кто-то успел поднять тревогу, и дальше пиратам пришлось прокладывать себе путь оружием, но полусонные защитники крепости не смогли оказать им достойного сопротивления. Все кончилось слишком быстро для того, чтобы назвать эту мелкую стычку настоящим боем. Из пиратов не пострадал никто, а у защитников погибло человек десять, остальные предпочли просто сдаться.