Кульминация страсти

– Отлично. Спасибо, милая. – Джинни жестом поманила Гленну и Бродерика за собой и закрыла дверь кабинета на замок, чтобы исключить нежданных гостей.

Гленна от волнения споткнулась, и Бродерик обнял ее за талию, чтобы поддержать, – и в этот момент она была ему даже благодарна.

Джек Стил многозначительно приподнял бровь.

– Давайте-ка все присядем.

Гленна сознательно сделала шаг прочь от Бродерика, все еще ощущая легкое покалывание от его прикосновения.

Глава корпорации Стилов придвинул одно зеленое кресло с невысокой спинкой ближе к другому, мягко коснулся руки Джинни, когда она занимала свое место, и указал глазами на зеленый же диван – словно Гленна и Бродерик были детьми, которых следовало поставить на место!

Бродерик уселся рядом с Тленной, но она понятия не имела, о чем он думает. Затем они случайно соприкоснулись коленями, и все мысли моментально улетучились из ее головы.

Да что вообще такое скрыто в этих Стилах?!

Ее мать с Джеком Стилом держались за руки, как подростки, – и это даже было мило, до определенной степени, но проблем не уменьшало.

– Мама, я понимаю, что это твое личное дело, но ты должна понимать, что, учитывая отношения наших семей, мы с Бродериком сейчас в очень неловком положении.

– Я понимаю, Гленна. Мы собирались в скором времени поговорить об этом со всеми.

Бродерик хлопнул себя по ноге папкой с документами.

– Поговорить о чем? О ваших отношениях? Или о чем-то… более связанном с бизнесом?

Джек нежно погладил большим пальцем запястье Джинни.

– Мы хотим вам сказать, что для нас это было такой же неожиданностью, как и для вас. Ничего не происходило, когда мы оба были в браке. Мы были очень счастливы с нашими партнерами.

Джинни наклонилась к Гленне и коснулась ее руки.

– Я глубоко любила твоего отца. И до сих пор люблю.

Джек откашлялся.

– Сын, ты понимаешь, как тяжело мне было после… смерти твоей матери…

Джинни оглянулась на него с нежной улыбкой и пожала его руку.

– В последнее время мы проводили много времени вместе – обсуждали экологические проблемы и экономику…

– Но наши компании конкурируют! – напомнила Гленна, все еще не понимая, к чему она клонит.

– Мы пожирали друг друга живьем. И вполне всерьез рисковали тем, что обе компании захватит «Джонсон ойл юнайтед». Их глава, Уорд Беналли, в последнее время вел себя подозрительно. И мы решили, что нужно встретиться и поговорить – ради того, что мы создали, и ради дорогого нам штата.

– Поговорить? Но вы явно не только разговаривали! – выпалила Гленна и поморщилась от собственного недостатка дипломатичности.

Ее мать, несмотря на это, фыркнула:

– Очевидно. Мы сами удивились. Хотя, конечно, не так сильно, как вы, когда открыли дверь. – Она посмотрела на вытянувшиеся лица Бродерика и Гленны и громко расхохоталась. Джек расхохотался следом за ней, и они обменялись понимающими взглядами, все еще держась за руки.

Как ни странно, это заставило Гленну почувствовать себя еще более неловко, чем тогда, когда эти двое стояли в полотенцах. То, что между ними происходило, явно не исчерпывалось сексом – это были отношения, тот уровень близости, который был ей самой недоступен с того момента, как умер ее муж.

Конечно, она была замужем не так долго, как Джинни, но она хорошо понимала боль потери. И у нее даже не осталось ребенка, который ей бы о нем напоминал. Гленна аккуратно вытерла слезы, выступившие в уголках глаз.

Бродерик подался вперед и бросил папку на кофейный столик.

– Если вы закончили, позвольте мне вернуться к делу. Значит, слухи об объединении компаний – это вовсе не слухи? Вы планируете слияние корпораций и ожидаете от нас беспрекословной поддержки, даже не посоветовавшись с нами?

– Нет, – отрезал Джек.

– Конечно нет, – эхом повторила Джинни. – Мы просто не успели ввести вас в курс дела.

– Но мы планируем это сделать, – добавил Джек. – Очень скоро, сын.

Бродерик нахмурился.

– Только не говори, что ты собираешься собрать обе семьи в одном помещении.

– Нет конечно, – ответил его отец. – Мы же не сошли с ума.

Это хорошо. Гленне и без того было сложно сконцентрироваться в присутствии Бродерика.

– Мам, что именно вы собираетесь делать? – спросила она.

– Мы назначим два отдельных семейных собрания. – Она твердо посмотрела на дочь. – Чтобы у всех было время обдумать то, что мы хотим сказать.

– Но потом, – вступил Джек, и Гленна поморщилась от его менторского тона, – мы надеемся, что все согласятся с нашим решением.

Бродерик тяжело вздохнул, откидываясь на спинку дивана.

– Отец, мне кажется, ты ожидаешь слишком многого. – Он повернулся к Гленне: – Не знаю, как твоя семья, но мои братья и сестры будут рвать и метать, когда об этом услышат.

В этом Гленна была совершенно согласна с Бродериком. Когда ее родственники услышат о том, что им нужно отказаться от компании, построенной многолетним трудом, потому что Джинни и Джек попросту поговорили… «Рвать и метать» – это явно слишком мягкое описание их возможной реакции.

Бродерик не раз бывал в ресторанах во всех уголках земного шара; он любил вкусно поесть. Но ничто не могло сравниться с кухней в «Китс кодиак кафе» – ресторанчике в маленьком городке неподалеку от Анкориджа. Это была закусочная самого простецкого типа, стоявшая на берегу залива, с видом на доки. За большими деревянными столами обычно собирались шумные компании – такие, как его семья.

Все раскрыли меню, но он точно знал, чего хочет, поэтому в него даже не заглянул. Он доверху налил кофе в кружку – энергия сейчас ему бы не повредила. Официантка быстро и деловито, но без угодливости приняла у них заказ – еще одна причина, по которой все они любили здесь бывать. Их, конечно же, здесь прекрасно знали, но им нравилось, что с ними обходятся как с обычными посетителями.

Бродерик и его братья и сестры бывали здесь еще с самого детства. Отец приводил их сюда по воскресеньям и еще иногда в будние дни перед школой, чтобы их мать могла поспать подольше. Тогда Бродерик не задумывался о том, что отец специально это делает, чтобы они не отрывались от корней, – водит их в самые обычные места, такие, где бывают обыкновенные люди и где по радио крутят кантри и прочее старье. Здесь пахло домашней едой и дымом из камина. В детстве Бродерик восхищался чучелом медведя и громкой музыкой и думал, что здешние повара готовят почти так же хорошо, как его мама. Впрочем, он все еще так считал.

В те времена они всегда заказывали одно и то же: колбасу из оленя, яичницу и огромные стопки блинов с сиропом из диких ягод. Но сейчас он предпочитал яичницу с лососем по-бенедиктински.

Отец всегда говорил, что у их матери самая сложная работа, – следить за всеми детьми семейства Стил, и перед каждым завтраком напоминал им, чтобы они слушались ее и своих учителей в школе. И если никаких серьезных проступков за последнее время не было, то брал их с собой на рыбалку. Бродерику казалось, что отец специально так поступал, чтобы научить их не ябедничать друг на друга, – и это сработало. Отношения в их семье были крепкими и дружескими. Но тем сложнее им было пережить потерю, когда и мать, и одна из сестер погибли в авиакатастрофе.