Куница Том 4
Шрифт:
В гостиную вошёл слуга.
— Простите, что прерываю. Звонок по специальной линии, абонент — Дмитрий Мартен.
Волконский вскочил, собираясь идти к трубке, но остановился.
— Телефон сюда!
Не прошло и минуты, как слуги подали аппарат, причём предусмотрительно с возможностью громкой связи, редкая пока ещё игрушка.
— Дима! — обратился князь к барону.
И за одним словом скрывался целый список ругательств.
«Собственной персоной, — отозвался Мартен. — Я в Кабуле. Готовлюсь вместе с группировкой генерала Дороничева разбить армию мятежников на марше и заодно захватить
— Добрый день, Дмитрий Степанович, — поприветствовал Филипп.
«А, громкая связь. Здравствуйте, Филипп. Я узнал место, где производят наркотик. Учитывая обстоятельства, поставки так и так бы прекратили до времени, пока не создадут новые маршруты, если вообще создадут, но я всё же доведу дело до конца».
— Благодарю, Дмитрий, хорошие новости.
Статский советник вопросительно посмотрел на князя, но тот многозначительно покачал головой. О Катерине они решили не рассказывать.
«Владимир, есть новости, причём срочные и требующие особого канала связи. Сможешь обеспечить?» — продолжил Мартен, переключаясь на следующий вопрос.
— Я отправлю к тебе Вайорику, она всё устроит, — ответил Волконский.
«Нда, она будет счастлива. Не тяни, чем быстрее — тем лучше. Если я прав — мы сможем серьёзно повлиять на расклад команд».
Филипп не понял, о чём идёт речь, однако Волконский сделал стойку.
— Она вылетит сегодня же, если потребуется — сразу в Кандагар. С ней будет охрана.
«Отлично. С девочками всё хорошо?»
— Победа за победой, не беспокойся, — подтвердил Светлейший князь.
«Я до них опять не дозвонился, так что передавай привет. По деталям операции связь с генералом Дороничевым. Остальное через Вайорику, конец связи».
Вызов оборвался. Филипп позволил себе отметить:
— Как мне показалось, Дмитрий чувствует себя там вполне…
— Комфортно, — подтвердил Владимир. — Привычно. На своём месте. А теперь прошу меня простить, дела.
Глава 29
Пригород Кандагара.
Октябрь 1983
Гусеницы тяжёлого шестидесятитонного танка проминали старый разогретый палящей жарой асфальт. Одна за другой, колонна бронемашин, тянулась с юга на север, гудя моторами. Развевались флаги Армии Освобождения. Экипажи машин выглядывали из люков или сидели на башнях, отдыхая от духоты стальных коробок. Параллельно шли армейские грузовики, гружёные где ящиками с армейским имуществом, где людьми, а где и волокли на прицепе орудия, закрытые чехлами. Восточный ветер гнал песчаную пыль, заставляя людей прятать лица.
Сотней километров севернее на малой высоте навстречу колонне шли самолёты с символикой Российской Империи.
«Вершина, я Дрозд один. Выхожу на предполагаемое место встречи», — появилось в эфире.
«Дрозд один, я Вершина. Принял».
Ведущий чуть качнулся, правя курс, за ним последовали и остальные. Ещё минуту пилоты и операторы всматривались в песчаный пейзаж с тускло-серой линией дороги. Электроника сработала первой, механические глаза
системы наведения выловили из песчаной пелены очертания двигавшейся колонны.«Дрозд два-два, цель обнаружена».
«Дрозд один-два, подтверждаю, цель идентифицирована».
«Вершина, я Дрозд один. Цель обнаружена».
«Дрозд один, я Вершина. Работайте. Повторяю. Работайте», — подтвердили приказ из штаба.
«Дрозд один. Работаем, два на два».
Самолёты разошлись тремя парами. Пара машин, несколько уступавших размерами, более лёгких, вёртких, отстала, ложась в широкий круг. Две пары шли параллельными курсами. Первая пара вырвалась вперёд, заходя в голову колонны. В колонне началось шевеление, экипажи танков спешно лезли в люки, пытаясь спрятаться под броню, грузовики останавливались, нарушая построение. Но за оставшийся им десяток секунд они мало что успели.
Два штурмовика открыли огонь, отстреливая неуправляемые ракеты и добавляя из бортовых пушек. Огненный дождь лизнул голову колонны, подрывая технику. Броня не спасала тяжёлые машины, а магическая защита стабильно работала далеко не у всех. Танки лопались пламенем, отбрасывали башни, разламывались. Грузовики сгорали ещё охотнее.
В глубине колонны солдаты Армии освобождения расчехлили установленные прямо в кузовах трёх грузовиков орудия. Зенитные автоматы спешно заряжались и проводились к бою. Штурмовики начинали второй заход, когда гулко заухали сорокамиллиметровые стволы, а в небе расцвели чёрные бутоны разрывов.
«Дрозд один-два, зенитный огонь…»
«Попадание! Барьер в норме. Дрозд два-один, укороти их».
«Дрозд два-один, принял, захожу».
Вторая пара штурмовиков, что кружила рядом, повернула к колонне. Раздался треск скорострельных пушек, грузовики с зенитками на миг исчезли в пыли и дыму, замолчав.
«Дрозд два-два, истребители прикрытия! Вижу три цели!»
«Я Мама. Перехватываю», — ответил женский голос.
Пара истребителей, что кружила рядом, пошла встречным курсом. Небо прорезала белая полоса ракеты, и один из самолётов Армии Освобождения вздрогнул, выбрасывая обломки и, чада дымом, пошёл вниз.
Пятьюдесятью километрами западнее из командно-штабной машины выпрыгнул рослый мужчина со знаками различия генерала.
— Вторую колонну встретили, угощают, — со злой радостью сообщил он молодому человеку и девушке в звании майора. — Жаль, больше самолётов нет.
Штаб занял позицию в низине, недалеко от арт-батареи. Сами они здесь были слепы, ожидая подтверждения с наблюдательных пунктов.
— Рано начали, — вздохнул Куница. — Если есть связь, вторую колонну могут остановить.
По плану обе колонны противника должны были попасть под обстрел одновременно. Топлива у летунов не так много, чтобы каждый день самолёты-разведчики могли кружить, выискивая среди песков отряды противника, да и на зенитный огонь нарваться легко, поэтому колониалы оставались почти слепы, играя в основном от обороны ключевых точек. Информация о движении противника позволила пойти в атаку, перехватывая колонны на марше, когда те уязвимы.
— Этим летунам подожди не скажешь, — покачал головой полковник, командир батареи, что присутствовал здесь же, ожидая сигнала от наблюдателей. — Обидятся, чтоб их.