Куншт-камера
Шрифт:
А Екатерина, с довольно улыбкой на лице, слегка поклонилась окружающим, как актер, с блеском сыгравший свою роль, и вернулась к мечтательному лицезрению капелек дождя, сползающих по трамвайному окну.
Розыгрыш лучшей подруги
Решила как-то раз Екатерина Фёдоровна разыграть Семена Лукича, для чего вырядилась Анной Потаповной и, нацепивши роскошную рыжую бороду и каску брандмейстера, пришла к тому в гости.
И вот Семён Лукич, в рваной тельняшке и бескозырке с одной ленточкой с загадочной надписью «ФТОРПРОМЧЕРМАТМОРТРАСТ», открывает двери липовой Анне Потаповне и, отчаянно дыша перегаром,
«Надо же, – думает скрывающаяся под личиной Анны Потаповны насилуемая Екатерина Фёдоровна, – Никогда бы за ним такого не подумала!»
На следующий день, Екатерина Фёдоровна снова является к Семёну Лукичу, но уже безо всяких розыгрышей и со своим натуральным лицом.
А Семён Лукич открывает ей двери и, небрежно стряхивая пылинку с лацкана дорогого пиджака, проводит её в гостиную, где поит чаем с конфетами, после чего сославшись на неотложные дела, выдворяет вон.
«Надо же, – думает Екатерина Фёдоровна, – Каков подлец!» и на следующий день снова приходит к нему под личиной Анны Потаповны. И вновь под грозный рёв «ДАЗДРАВСТВУЕТ ФТОРПРОМЧЕРМАТМОРТРАСТ!» подвергается насилию.
«Надо же, – думает насилуемая под личиной Анны Потаповны Екатерина Фёдоровна, – Какая у него страсть к этой Анне Потаповне!»
И тут входит натуральная Анна Потаповна и, видя себя со стороны насилуемой Семёном Лукичом, падает в обморок.
А Семён Лукич, видя дополнительную Анну Потаповну, распаляется ещё сильнее и набрасывается на неё тоже. А липовая Анна Потаповна видя такое дело, быстренько одевается и убегает из квартиры, так как знает, что когда натуральная Анна Потаповна придёт в чувство, то, являясь законной супругой Семена Лукича, розыгрыш своей лучшей подруги вряд ли оценит по достоинству.
В засаде
Михаил Петрович уже изрядно вымок под затянувшимся холодным осенним моросящим дождем, и теперь, сидя в ивовых кустах, проклинал тот самый час, когда согласился подменить Аркадия Семеновича на этом, мягко говоря, не очень-то почетном посту.
Тут вот что: Аркадий Семенович имел намерение жениться на Варваре Тихоновне, и дабы быть уверенным в, так сказать, «чистоте» будущей супруги, затеял в этих самых кустах возле ее дома засаду, с целью отследить ее посетителей. Особенно в ночное время. А этой ночью ему срочно понадобилось отлучиться по каким-то неотложным делам, и он уговорил Михаила Петровича подежурить вместо него.
Поначалу Михаил Петрович, конечно, отказывался, называя эту затею глупой и постыдной, но старый друг так сильно упрашивал, что тот, скрипя сердцем, согласился.
И вот теперь вымокший и продрогший Михаил Петрович, сидел в «трижды проклятых» кустах и поминал друга нехорошими эпитетами.
– Михаил Петрович, вы ли это? – от неожиданности у Михаила Петровича ёкнуло сердце. Он осторожно повернулся и увидел Варвару Тихоновну собственной персоной.
– Здравствуйте, Варвара Тихоновна… – пролепетал Михаил Петрович, и почувствовал, как щеки буквально воспылали от стыда.
– Ну, а где же мой муженек грядущий? Аркадий-то? Что ж он вас-то тут посадил?
– Да вот, дела у него срочные в городе. Пришлось уехать… – Михаил Петрович готов был сквозь землю провалиться.
– Ах, да – что-то такое он мне говорил… – сказала Варвара Тихоновна и засмеялась. – Вот же ревнивец-то, а? А вы, Михаил Петрович, небось, уж и вымокли весь! Эвон, у вас и зуб
на зуб не попадает! Пойдемте-ка, я вас горячим чаем напою!– Ну что вы, не стоит, Варвара Тихоновна…
– Пойдемте-пойдемте! А то простынете совсем или, чего доброго, воспаление легких подхватите. И не спорьте!
Красный как рак Михаил Петрович выбрался из кустов и поплелся за Варварой Тихоновной, пытаясь выдумать на ходу какое-нибудь оправдание. Так пакостно он себя еще никогда не чувствовал. Хотелось броситься бежать без оглядки, но тогда это выглядело бы совсем уж по мальчишески, и ему пришлось бы стыдиться всю оставшуюся жизнь.
В доме отчаянно пахло пирогами, и такое тепло растекалось от протопленной печи, что с холода и сырости Михаила Петровича немедленно стало клонить в сонную негу. Варвара Тихоновна забрала у него промокший плащ и развесила на веревке рядом с печью.
– Ну вот, – сказала она, – А сейчас будем с вами чай пить. Я как раз пирогов напекла. И варенье имеется. А то давайте и остальную одежду – я вам пока плед дам. А то на вас и сухого места нет.
– Да не надо, Варвара Тихоновна, я так… Высохнет как на собаке.
– Собаке… Вот скажи мне, Михаил Петрович, ведь взрослые люди же, а ведете себя, как черте что! Дети, ей богу! Удумали засаду учинить – смех один! Ну ладно Аркадий – ревнивый черт, но вы-то зачем согласились?
– Да уж простите, Варвара Тихоновна…
– Да будет вам! Что я не знаю, что этот черт кого хочешь уговорит? Ой… и смех и грех! Ладно, что уж. Давайте чай пить.
Они пили чай до самого утра. Варвара Тихоновна без умолку что-то рассказывала о себе, своей жизни, о ревнивом Аркадии, о том, как будет хорошо, когда они поженятся и пойдут детишки. И что б обязательно два мальчика, в помощь отцу, и девочка, что бы всем душу греть. А Михаил Петрович молча слушал ее, с удивлением рассматривал и, улыбаясь, думал, какая, в сущности, прекрасная женщина Варвара Тихоновна, и что завтра же, он обязательно по-дружески даст Аркаше в морду, и навсегда отвадит от всяких глупостей…
Плодовитый сын
В некотором царстве, в некотором государстве, жил-был царь. Ну, скажем, Аристарх. И было у этого царя, как водится, три сына. Ну и, соответственно, старший сын имел четыре высших образования и в данный момент получал пятое, не совсем, правда, будучи в курсе, зачем ему это надо. Средний сын покупал за рубль, а продавал за пять, отчего звался в народе аферистом и жуликом. Ну, а младший – слыл легким идиотом, целыми днями валялся на печи и пускал слюни, пугая прислугу диким хохотом. В общем, не особо повезло папаше-царю с наследниками.
И решил тогда Аристарх женить своих сыновей, рассчитывая, что хотя бы от внуков толк будет. А как решил, так сразу и женил. Старшему досталась дочь придворного мудреца, среднему – известного купца, а младшенькому привезли малость кривенькую из заморской деревни. Ну и стал царь внуков дожидаться.
Первые внуки полезли спустя три года и три месяца. И, причем, только у младшего. Старший, видишь ли, весь в учебе, некогда. У среднего из-за нервного бизнеса с мужским здоровьем нелады. А младший хоть и идиот-идиотом, да в итоге догадался, что с молодой женой делать. И так догадался, что ажно в раж вошел! И спустя еще три года и три месяца, после первого потомства, во дворце от этих внуков уже проходу не было! Хоть засаливай! А младший все никак успокоиться не может. И что самое паскудное, что все эти внуки пошли в папашу. Один в один. Кругом валяются, пускают слюни и дико хохочут.