Купчиха
Шрифт:
Лисимах засмущался, а Ансельм тут же рассказал как дело было.
У него с утра выходной, который он решил посвятить визиту к Теодору. Он помнил, как тот расписывал кулинарные таланты своей дчери и очень надеялся на хороший обед в приятном обществе. Примерно час назад он прибыл в Кассен из столицы. Верхом. Нет смысла тратить деньги на портал, когда тут и на лошади можно за час добраться. Так как заранее они не договаривались, Ансельм оставил коня в трактире на улицы Молний и пошёл сюда пешком. Подходит — а у дверей как раз останавливается карета. Из ней выходят трое: богато одетый господин, маг в мантии с гербом какого-то знатного дома и здоровенный лоб в лакейской ливрее. И эта троица направляется прямо к дверям дома Тео!
Теодор и Регина отметили, что
Лакей выдвинулся вперёд и стал стучать в дверь, но никто ему не открыл.
— Виоле пока лучше не вставать, а я как раз осматривал малыша, — пояснил Лисимах, — Не бросать же его было! А уж выносить дитя к незваным гостям и вовсе неприемлемо!
— Ты не извиняйся, — сказал Тео, — Тебя, помнится, никто ругать пока не собирался. Так что там дальше было?
— Ну, — развёл руками Ансельм, — Я поначалу подумал, что дома просто никого нет. Уже было хотел развернуться и идти обратно в трактир, но тут пошла такая свистопляска!
— В сущности, ты же её и развёл, — наябедничал Лисимах.
— Не буду отпираться, — подтвердил парень, — Очень мне не нравится, когда нарушают законы. Только когда этот лакей ни до чего не достучался, он уступил место магу и тот вскрыл дверь! Легко так, одним движением. Вы почему магические замки не используете? Они же тут более чем солидные!
— Так мы не маги, пользоваться ими не можем, — отговорился Тео, — Только Лисимах, но он с нами ненадолго, скоро уедет к себе на Остров магов. Что там дальше, Ансельм, не томи!
Парень, гордый тем, что привлёк всеобщее внимание, продолжил:
— Ну вот. Я стоял в это время у ворот, но как только они стали вскрывать дверь, побежал скорее к ним. Я ведь теперь служу в Коллегии и преступления с применением магии — моя, можно сказать, непосредственная область деятельности, а маги-преступники — это те, на кого я охочусь. Мой долг — их обезвреживать и отдавать под суд. У меня и значок есть. А здесь имел место взлом чужой собственности. Я же точно знал, чей это дом, а господин на тебя, Тео, ничем не походил. Ну вот. Прикрылся незаметностью и вперёд. Хотел зафиксировать, что наглый маг вскрыл замки, выйти из-под незаметности и повязать. Но провозился немного.
— Господин Ансельм, — спросила Регина, — а незаметность эту маги учуять могут? Или как-то снять?
— Учуять — нет, они не собаки, а вот снять… Конечно, могут. Даже заклинание такое имеется. Только им надо заранее знать, кто и где её применил. А эти красавцы меня не заподозрили ни разу. Но я немного опоздал, вбежал в дом, когда герцог и его приспешники уже туда вошли, и увидел незабываемую картину. Откуда-то им навстречу выбежала женщина. Простоволосая и одетая по-домашнему. Да что я! В одной рубашке в пол и босиком! Фантастически красивая! И давай кричать на герцога, как мой начальник кричит на подчинённых! Стала гнать его из своего дома, грозя всеми возможными карами. Тот, конечно, оторопел поначалу, а потом сделал знак своему магу и тот попытался запустить в красавицу заклинанием. Ничего страшного, просто немота. Но тут я наконец-то опомнился, сбросил незаметность и перехватил действие герцогского мага, а затем сунул ему под нос свой значок и произнёс формулу удержания.
— Что значит "формула удержания"? — опять вылезла Регина.
— Полицейское заклинание, — недовольно пробормотал Ансельм, — От него маг временно не может использовать силу. Кроме того, это метка. По ней его можно всегда найти и доставить в суд. Ну так я дальше рассказываю. После формулы удержания полагается сказать, кого и за что я обвиняю. А я и мага, и его хозяина вижу впервые. Если бы маг был сам по себе, то тут без проблем, но обвинить-то в данном случае я должен был хозяина. Ответственность вся на нём. А я имени не знаю. К счастью этот умник стал орать: "Не имеете права! Я герцог Дармон!" Вот чудак, законов не знает, сам мне помог. Я тут же произнёс обвинение и напомнил, что это он права не имел, а не я. Тут как раз Лисимах откуда-то выполз и увёл ругающуюся красавицу. Его-то я давно знаю, ты помнишь,
Тео, как мы на Острове магов познакомились. Он и тебя лечил, и меня. В смысле, выправлял огрехи моей лечебной магии.Лисимах пока что сидел тихо, видимо, надеясь, что его ошибки не станут достоянием гласности. Но простодушный Ансельм так описал явление Виолы, что пришлось признаваться.
— Да тут вообще такая петрушка получилась… В общем, я занялся нашим малышом, отвернулся от Виолы, думая, что она спокойно лежит. А она вскочила и побежала к входным дверям. Видно, услышала, что их открыли. Побежала как была: в одной рубахе. И уже слышу — кричит: "Вон! Все вон из моего дома! Засужу! По миру пущу!" Ну и много чего ещё она орала. А я не могу ребёнка бросить. Пока запеленал, пока уложил… Выбежал как раз когда Ансельм обвинение предъявлял. Увёл её. А у Виолы от переживаний молоко пошло. Прямо хлынуло. Пока я её до комнаты довёл, рубаха была уже спереди вся мокрая. Чудо! Обычно у кормящих женщин от испуга молоко пропадает, а тут наоборот. В общем, покормила она ребёнка, успокоилась, да и я, признаться, чары сна наложил. Теперь спят. А Ансельм герцога выгнал и на прощание сообщил, что это дом Теодора Бенье и нечего тут делать всяким там сиятельствам и светлостям. Герцог здесь не в своей марке, где он творит что захочет, а на королевской территории. Тот ушёл, но обещал вернуться.
Тут раздался новый стук в дверь, но далеко не такой требовательный, как герцогский. Регина вскочила и, шепнув что-то мужу на ухо, умчалась.
— Похоже, нам обед из трактира принесли, — пояснил бывший наёмник, — Вы уж не взыщите, друзья, особенно ты, Ансельм. Домашними яствами мы тебя как-нибудь в другой раз попотчуем. А сегодня моя дочь только-только стала матерью, принесла мне внука, Эдмона. Поэтому еда из трактира. Сейчас её принесут, я достану вино и отметим это дело.
Ансельм не стал возражать, просто достал из своей сумки пару бутылок вина и сказал:
— Не надо никуда ходить, у меня всё с собой. Хотел распить за нашу дружбу, но это подождёт. Выпьем за твою дочь и её сына. Она такая же храбрая, как ты, и очень красивая. Если малыш Эдмон унаследовал эти два качества, у него будет яркая жизнь.
Лисимах грустно усмехнулся.
— Ты ещё не знаешь, какая она умная. В голове у твоей красавицы просто совет министров и счётная палата вместе. Если малыш унаследует хоть половину ума своей мамы, он станет великим человеком, даже если ему не достанутся ни храбрость, ни красота.
Тут распахнулась дверь, куда упорхнула Регина, и трактирный слуга стал выставлять на выдвижную доску буфета лотки и судки, а затем быстро и сноровисто сервировал обед. Тео недоумевал, куда поедвалась его жена, но неясный момент не затянулся. Слуга ещё крутился у стола, заканчивая приготовления к обеду, а в столовую вошли женщины. Первой шла Виола с младенцем на руках. Сейчас она была аккуратно причёсана и одета и винно-красный капот с глухой застёжкой спереди и вышитыми по подолу цветами. Эдмон был завёрнут в красное одеяльце в тон маминому капоту, как и полагалось мальчику. Считалось, что это цвет мужчины. Девочке же пристало белое.
Ансельм вскочил и Теодор его представил.
Виола смущённо улыбнулась. Сказала:
— Я рада приветствовать вас в нашем доме, господин Ансельм. Отец столько хорошего о вас рассказывал и так беспокоился, что эта история могла закончиться для вас дурно…
Ансельм вскочил, сверкая глазами, и заговорил с жаром:
— Напротив, прекрасная Виола, она закончилась для меня просто великолепно! Наши приключения мне засчитали как практику на отлично и выдали диплом. А господа из Коллегии тут же предложили работу. Я до сих пор не искал Теодора только потому, что не мог: проходил подготовку в специальной школе. Ну, знаете, законодательство, права и обязанности, методы ведения допроса, техника следствия, вещественные доказательства… Но как только мне присвоили звание и дали работу в городе, я тут же стал искать друга, с которым мы столько пережили. И вот, как видите нашёл, да ещё в такой счастливый час, когда он обрёл семью, о которой мечтал: дочь, внука и жену.