Купец. Поморский авантюрист

Слушать? Митька нахмурился. Что значит слушать? Он не собирался на прием к Царю, чего не хватало. Чтобы Иоанн Васильевич все мигом раскусил? С настоящим англичанином-то пообщавшись, представление об Англии имея. Да он казнит Митьку сразу же. Никаких приглашений на прием Митька не намеревался принимать. От Федота он ждал исключительно разрешения на торговлю.

— Выборного мы за тем и отправили, чтобы Царь нашего Федота выслушал и дал добро на торг, а тебя в Кремль вызвал. Подожди пару дней, Федот воротится.

— Ну а если воротится без результата? — спросил Митька.

— Если не будет вестей хороших… Что же, тогда и подумаем что к чему.

— Договорились, — выдавил Митька, больше нечего было сказать.

На этом разговор был закончен, и если кому-то удалось реализовать свой «план», то это был Семён. Митька потерпел неудачу, оттого удрученный, погруженный в свои размышления, он покинул сторону Торга. Приходилось признать, что для конкуренции с такими людьми, как купцы Ивановского сто, следовало многому научиться.

За осмотром товара, разгрузкой и разговором со старостой прошел день. Темнело, и Митька, дабы перевести дух, остановился на Великом мосту, в этот час все еще оживленном. В дом возвращаться не хотелось, просто потому что рыбак понятия не имел, как объясняться с Олешкой и братьями-близнецами. Они верили в него, а Митька вот так опростоволосился. Как закрутилось-то… Единственный выход, на который рыбак рассчитывал, и тот не сработал.

Эх… Митька вздохнул. Тут еще и товар англичан находился на складе у Семёна. Рыбачок ждал, когда Семён проявит себя? Проявил, причем настолько умело, что за шахом сразу последовал мат.

Наверное, Митька так бы и стоял дальше на Великом мосту, размышляя, когда за его спиной раздался негромкий голос:

— Здравия, — говоривший произнес приветствие одновременно на двух языках — по-русски и по-латыни.

— Давайте по-русски, в Новгороде все же, — обернулся Митька.

Из латыни он знал всего пару слов и несколько летучих фраз, но именно это знание спасло от неловкого положения.

Перед ним стоял один из ганзейских купцов, тех самых, что следили за разгрузкой ушкуев на берегу Волхова.

Глава 8

Ганзеец по стати вряд ли уступал своим визави из Ивановского сто, вырядившись в черный роскошный кафтан. Да сверху еще один с прорезными руками и меховым подбоем. Ну или как эта его одежда называлась? Митька сего не ведал. Ганзеец сначала за разгрузкой следил, затем их разговор с Семёном подслушивал, а теперь вот явился к рыбачку. Купец был в летах, в бороде гуляли седые волосы, лицо испещрено глубокими морщинами. Все это нисколечко не сочеталось с необычайно живыми, мальчишескими глазами голубовато-зеленого цвета и с великолепной осанкой. Олешка про таких говаривал — «как в жопе кол».

— Можем и по-русски, — наконец согласился купец.

Он слегка смутился от предложения говорить на местном языке, все же латинский в ту пору был языком международным. Именно на латыни было гораздо проще понять друг друга, а сложный русский язык предпочитали избегать.

— И тебе здравия, — наконец поприветствовал ганзейца Митька. — Чего хошь?

У немца было такое выражение лица, как будто он подошел не к незнакомому человеку, а к давнему приятелю. Выглядел он крайне невозмутимым.

— Может, прогуляемся? Всяко лучше, чем стоять на мосту. Ветрено тут.

В подтверждение своих слов немец поежился. На мосту действительно стало зябко к вечеру.

Митька обратил внимание, что у ганзейца вполне приличный русский, гораздо лучше, чем можно было предположить. Изъяснялся он достаточно свободно и с минимальным акцентом, стараясь правильно произносить слова, что указывало — на русской земле немец отнюдь не новичок.

— Разговор есть, — добавил он.

— Ну раз разговор есть, отчего бы не прогуляться? — хмыкнул Митька.

Про себя отметил, что за короткое время своего пребывания в Новгороде он начал привыкать к просьбам «уединиться». Именно что уединиться, каждый раз приглашали поговорить так, чтобы никто не заметил, так сказать, подальше от лишних ушей и свидетелей. В случае ганзейского купца просьба была более чем оправданной. Не с руки немцу оказаться замеченным на торговой стороне рядом с англичанином, у которого дела с Ивановским сто. Оттого немец то и дело оглядывался, уводя Митьку на Софийскую сторону, где гораздо проще затеряться и остаться незамеченными.

— Меня Мартин звать, — представился он, не считая нужным добавлять, что он из знаменитого Ганзейского союза купцов, видимо, полагал, что собеседнику сие без того известно.

— Капитан Мэтью Чарльз, — представился чуть более официально Митька.

— Слыхал. Так ты из самой Англии?

Митька кивнул. Может, конечно, англичане были еще в какой стране, но рыбак о том не знал. Да и, честно говоря, не был особо расположен к разговору. Семён прямо сказал, что у ганзейцев к англичанам интерес будет. Не ошибся. Не успел Митька сделать и нескольких шагов со стороны торговой, как купчики немецкие его настигли. Вот только что с того? Даже если ганзейцы сделают свое предложение, рыбак не сможет его принять. Эх, раньше бы с ними повстречаться…

— Что хорошего с собой привез?

— Всего понемногу, чем английская земля славится, — расплывчато ответил рыбак. — А тебе какой интерес, Мартин?

— Так, любопытствую, не каждый день купца из Англии встретишь на чужбине, а на Руси так подавно. Неужто торг удумали тут вести?

— Может, и удумал, вот приглядываюсь что к чему, — снова без уточнений ответил Митька. — Сам же видел, что товар я сюда привез.

— И куда везешь? — не унимался Мартин.

— Да вот как-то еще не определился, — соврал рыбак.

— Хм, я вот, капитан, ума не приложу, чего ты в Новгороде со своим товаром забыл? Если до Москвы идти да из моря Белого, это ж крючище какой делать…

— Ну не тебе ж делать. Ты-то с какой стати интересуешься? — Митька не стал ходить вокруг да около, надоели все эти игры с полунамеками и недомолвками. Потому рыбак остановился и, задав вопрос, прямо посмотрел немцу в глаза. — Чего удумал?

— Брось ты, чего бы я удумывать стал, нам, пришлым, на этой земле друг друга держаться надо, — как показалось, честно ответил Мартин, улыбнулся, покачал головой, показывая, что расстроен такой постановкой вопроса, и пошел дальше.