Купидон поневоле

Катя указала на круглую тарелку с салатом: время и стрелки были филигранно вырезаны из моркови и идеально уложены на верхний слой.

— Давай по-капитански. И часы свои давай. И бутеров с икрой пару. Ну и оливье, конечно, — разрешил поухаживать за собой будущих жених.

Наполнив тарелку любимого выбранными ими блюдами, Катя взялась за свою.

— Ты только сильно на еду не налегай, — вдруг покосился на ее тарелку Максим. — И так в последнее время поправилась.

Рука Кати дрогнула, и тарелка со всем содержимым чуть не оказалась у нее на так ей идущем синем платье. Удержала лишь чудом.

Она кинула взгляд на небольшой животик, который ее совсем не портил.

«Неужели вырос сильно, а я и не заметила?» — закусила губу она.

К еде после этого и не притронулась.

А Максим словно и не замечал ее состояния, от души треская салаты и мясо.

Минут за пятнадцать до Нового года он вдруг поднял палец.

— О, сюрприз! Я же хотел его до боя курантов подарить.

Достал из кармана джинсов маленькую бархатную коробочку темно-вишневого цвета и протянул ее Кате.

— Открывай.

Сердце девушки при виде этой коробочки застучало так сильно, будто хотело выпрыгнуть. Катя облизала пересохшие губы, посмотрела прямо в глаза довольному Максиму и открыла футляр.

Она смотрела на… золотую подвеску в виде вопросительного знака.

— Ч-что это? Я не понимаю.

— Ну, я же знаю, что твои друзья и родня давно ждут от меня того самого, сокровенного вопроса, — лучезарно улыбнулся Макс. — Вот он!

Катя округлила глаза и даже, кажется, дышать перестала.

— Я… я… не поняла… Это ты мне предложение делаешь? — в конце концов еле слышно проговорила она.

— Кать, ну ты чего такая глупая-то. Нам же и так хорошо вместе. Зачем нам жениться? Зато можешь говорить всем, что самый главный вопрос от меня все-таки получила, — развел руками Максим. — Круто я придумал, да?

— Круто… — эхом повторила Катя.

«А я ведь много раз говорила, что ношу серебро, а не золото», — вдруг промелькнуло в голове.

Катя захлопнула коробочку и с силой сжала ее в руке.

— Пошел вон, — тихо, но твердо отрезала она.

— Что-о-о? — вытаращился на нее Максим, даже вилку до рта не донес.

— Катись из моей жизни колесом, Колесников.

— Ты сдурела совсем, что ли? — вдруг побагровел Максим.

— Убирайся, я сказала! Прямо сейчас! — взвизгнула Катя и вскочила с места. — Какая же ты сволочь… Выметайся!

Она подлетела к несостоявшемуся жениху и дернула его за руку.

Максим нехотя встал. Он совсем не узнавал свою милую, глупенькую и кроткую Катюшу.

— Кать, ну ты чего? Обиделась, что ли? Совсем чувства юмора нет?

— Нет! — рявкнула Катя. — Для тебя больше ничего нет!

Она уже дотолкала его до входной двери, а Максим так и не мог понять, какой бес вселился в Плошкину Екатерину — самое услужливое создание на всей планете.

— Вещи твои соберу, потом заберешь! — продолжила орать Катя, открыла дверь и пихнула в проем теперь уже бывшего парня.

Тот не сопротивлялся, всё еще не веря, что Катя была настроена вполне серьезно. А та поджала губы, сняла с вешалки куртку и кинула ее Максиму.

— А свой вопрос, милый, засунь себе в жопу!

Она бросила бархатную коробочку на лестничную площадку и захлопнула дверь прямо перед его носом.

Глава 2. Мечты

Четыре года назад

Первого января Катя приехала к маме.

Отказаться было нельзя.

Нарушение привычного уклада жизни Плошкиной Валентины Ивановны грозило перерасти в грандиозный скандал. А скандалы Катя ненавидела всей душой. Да и почтенный возраст маменьки не улучшил ее характер, так что…

Они прошли в кухню и сели за стол, где бледная заплаканная дочь, так и не ставшая невестой, и поведала о поступке недожениха.

Валентина Ивановна прищурила свои зеленые глаза, поджала губы, а потом выплюнула:

— М-да, дочь. Упустила ты свой шанс! Да еще и Новый год одна встретила. Будешь теперь свой век одна куковать. Кому ты, кроме меня, нужна?

Катя вздрогнула. Страх липкими пальцами вцепился в горло.

«Ведь и правда Новый год одна провела. Да еще и в слезах», — пульсировала в голове мысль.

— Ну подумаешь, оступился парень, с кем не бывает. Так это ты, может, плохо старалась? Опростоволосилась — вот и результат! — вынесла вердикт мама. — Нет бы с Мариночки пример взять. На два года младше тебя, а уже и карьера хорошая, и деток двое, и муж в наличии. Где это видано, чтобы младшая сестра первой замуж выходила? — покачала головой мать.

«Что? Опростоволосилась? Плохо старалась? — в ушах у Кати зашумело, она громко задышала и сжала руки в кулаки под столом. — Куда уж лучше!»

Валентина Ивановна реакцию дочери не увидела. Потому что поправила свои седые локоны, собранные в улитку, и встала, чтобы налить чаю.

«Да на хрен мне вообще эти мужики сдались!» — продолжала бушевать про себя Катя.

Как ей хотелось в тот момент встать и разнести к чертям собачьим мамину кухню! Но всё, что она себе позволила, — это взять себя в руки и чинно пить с матерью чай. Спорить с той было себе дороже — это дочь знала не понаслышке.

Вспоминая этот разговор через несколько лет, Катя и хотела бы сказать, что мама как в воду глядела, но в голове вертелась совсем другая фраза: накаркала.

***

— Чего-о-о? — поперхнулась минералкой лучшая подруга, Галочка, и поставила стакан на журнальный столик.

Катя пригласила ее в гости второго января и рассказала о визите к маме.

Шебутная, всегда веселая и деятельная Галина сидела на диване в зале рядом с подругой, поджав под себя ноги.

— Как-как, говоришь, твоя маман сказала? Оступился? Офиге-е-еть… — всплеснула руками подруга. — Ну да, чего уж там, оступился и низко пал. Правильно сделала, что выпнула. Молодец, Катюха!