Куплю твою любовь
Шрифт:
— Такой же. Больной и ревнивый, — снова целует. — Так что мы квиты.
— Значит, открываем новый счет. Я представлю тебе тысячи новых поводов для ревности!
— И тысячи новых поводов для убийств. Жестокая девочка.
— Это ты… сам! Я не при чем.
Хватка на попе становится требовательней, а толчки — жестче.
— Еще как при чем. Причина всех причин — твоя проблемная попка.
Новые, глубокие толчки заставляют меня запрокинуть голову и простонать громко. Бекетов усиливает скорость и глубину проникновений, трахая быстрее. Держаться становится сложно. Беспомощно царапаю дверь.
Окончательно сдавшись, прогибаюсь в спине сильнее.
— Черт… Ты сама напрашиваешься.
— На что?
Через миг на колечко ануса опускаются влажные пальцы Глеба. Надавливает ритмично, входя в один темп с длинным членом, вонзающимся до самого основания. Очередным нажатием вдавливает сильнее, проникнув внутрь.
Вызывает частые и судорожные сокращения.
— Умница, вот так… Расслабься.
В ответ только туже сжимаюсь, приближаясь к финалу чересчур быстро и неконтролируемо. Успеваю кончить, обмякнуть и снова разгореться возбуждением, второй раз придя к финалу одновременно с Бекетовым. Обмякаю и всхлипываю.
— Держись, Анна-Мария, — смеется в шею, целуя жадно. — Просто держись за мою руку.
— Иди к черту, Бекетов. Ноги меня не держат.
— Значит, убежать не сможешь, — хмыкает довольно и поправляет на нас одежду.
Потом разворачивает к себе лицом и приподнимает под попой так, что наши лица оказываются на одном уровне.
— Я с рыжей не трахался, — снова говорит серьезно, глубокая морщина пересекает его лоб. — Неужели ты мне не поверила?
— Поверила и сейчас верю, но…
— Но что?
— Сам знаешь, что!
— Не знаю. Черт разберет, что у тебя в голове, Проблемная. Час назад все было спокойно, но сейчас тебя снова понесло. Я не знаю, что будет еще через час.
Реально не понимает в чем дело?! Чурбан!
— Я не перенесу еще одного предательства с твоей стороны! Вот что! — стукнув Глеба кулаком в плечо, тут же извиняюсь, поцеловав его. — Ты мне все объяснил, знаю, что выхода не было. Но от этого мое сердце не заживет за секунду. Мне было больно, и я не хочу, чтобы было больно еще раз.
— Просто больше так не делай. Мой телефон не отслеживается. Но вдруг это было бы не так. И что тогда? Ты выдала бы наше местоположение. Понимаешь?
— Угу! — всхлипываю. — Да, я знаю, что поступила дурно. Необдуманно. Но ты такой закрытый, я чувствую себя уязвимой.
— И как… помогло тебе включение телефона почувствовать себя защищенно?
— Нет! Стало еще хуже.
— Защищенной ты будешь чувствовать себя, только доверившись мне.
— Но сам не рассказываешь ничего.
— Именно это я и хотел сделать, но ты меня опередила.
— Я слушала, что говорит твоя женушка, и сбросила вызов. Удалила из журнала звонков, выключила телефон и вернула его на место.
— Ты сама призналась, что натворила. Совесть замучила?
— Я не могу так. Играть в прятки, обманывать, — признаюсь. — Я хочу иначе. Особенно, теперь.
Бекетов приближается, поцеловав мои губы.
— Отважная девочка. Признаешься в своих ошибках. Ты сильно повзрослела, Проблемная, и иногда мудра не по годам. Но иногда такая глупышка… — углубляет поцелуй, похищая кислород и остатки
разумных мыслей. — Итак, что там наговорила рыжая гюрза? Чем она тебя расстроила?— Эх…
Приникаю к мужской шее губами, перебираюсь выше, захватив мочку уха в плен, целую его, покусывая зубками. Я знаю, что это его слабое местечко. Всего одно…
Глеб начинает дышать чаще и крепче обнимает меня. Ласковым прикосновением языка заставляю его выпустить рваный стон.
— Прекрати, коварная. Иначе мы никуда не сдвинемся. Отстанем от графика, — выдает с сожалением и опускает меня на пол, придерживая сильной рукой.
Обида уже отпустила меня, растворилась под напористой лаской. Неужели мы всегда будем решать споры и разногласия сексом?
— Расскажешь, что говорила гюрза?
— Думаешь, что там важное? Боишься упустить выгодный брак?
— Рыжая не звонит по чепухе, — нехотя выдает Глеб. — Вступив в договорной брак, мы сразу же очертили границы. Работенки мне выпало немало… На ногах держишься? — снова спрашивает заботливо.
— Держусь. На всякий случай, сяду, чтобы не упасть. Вдруг у рыжей проблем больше, чем у меня, и ты мужественно отправишься спасать жену!
Как бы я ни хотела говорить ровным голосом, яд проникает в мои слова.
— Ревнивица и собственница, — замечает Глеб, быстро собирая то, что не успел собрать. — Выдвигаемся, не будем тратить время зря. Поговорим по дороге. Помни. Я с тобой. Это самое важное.
— А что насчет Большаковой?!
— Я выполнил свою часть сделки. Досрочно. На этом все.
— Она так не думает, — качаю головой.
Бекетов замолкает на несколько минут, совершая сборы. Выводит меня из этой убогой квартирки.
У черного входа стоит машина, другая. Не та, на которой мы сюда приехали. Я занимаю место рядом с водителем под искристый смех Глеба.
— Как же багажник, Анна-Мария? Я даже снова купил тебе носки. Те самые не нашел, но выбрал похожие.
— Как называют людей, у которых фетиши на носки?
— Я бы сказал, фетиш на Проблему. Но и вариант с носками не плох.
Последние нюансы.
Глеб занимает место за рулем, опускает ладонь на мое бедро привычным жестом, словно ему необходимо касаться меня постоянно.
— Большаковы — состоятельная семья, занимают хорошие позиции в регионе. Но не только у них есть жирный кусок. Там постоянная грызня за новые территории. Несколько крупных дельцов воюют между собой и идут на все, чтобы перекупить выгодные участки. Чужаки, бизнесмены со стороны, там не задерживаются. Их всех выживают совместными усилиями местных, а потом они снова с удовольствием варятся во взаимной неприязни и склоках. То еще змеиное кубло.
— Тебе необязательно рассказывать, — накрываю его ладонь своей. — Если не хочешь.
— Ты хочешь знать подробности и имеешь право знать их. Я не большой любитель долгих бесед, поэтому буду кратким.
Я оценила его желание поговорить, рассказать, как обстоят дела. Но внезапно поняла, что требуя от Глеба чего-то, я не добьюсь ровным счетом ничего.
Если я стану сыпать угрозам и выдвигать ультиматумы, чем я буду лучше его отца или женушки, с которой у Глеба договорной брак?
Я хочу, чтобы он был со мной по своей воле, а не по необходимости.