Куплю твою любовь
Шрифт:
Глава 13
Марианна
Мне всегда становилось дурно от вида крови. Но сейчас мне не просто дурно, мне смертельно плохо. Я едва проснулась и подскочила, побежала за Глебом и именно в тот момент почувствовала острую резь.
Агония разлилась кипятком глубоко внутри. Словно что-то резко лопнуло, разорвалось и начало кровить.
Обильно.
Кап-кап-кап. Горячее стекает по бедрам, струится до самых колен. Ярко-красные капли разбиваются о светлый паркет.
Мое зрение обострилось настолько, что я вижу
Смотрю и не могу оторвать от них взгляда.
Все вокруг темнеет, воздух наливается влажным.
Дурной, темный фон беды зависает над моей головой. Давит. Давит. Разрывает виски дикой дробью взбесившегося пульса.
Но я не могу оторвать взгляда от брызг крови на светлом паркете. Кажется, я медленно схожу с ума, скатываясь в отчаяние.
Агония скручивает внутренности. Тело трясется, как в лихорадке, с губ срываются всхлипы. Слова превращаются в мычание.
— Не плачь, я рядом. С тобой. Держись за шею.
Бекетов подхватывает меня на руки, крепко обнимая.
— Держись. Просто держись за меня…
Его голос как всегда, странно спокоен, почти ледяной. Как будто ничего страшного не происходит, как будто внутри меня не обрывается жизнь. Я знаю это, просто знаю…
Мне не нужно ходить к врачу. Тело выдает реакции, я их понимаю.
Мне становится еще хуже от этого понимания.
— Ты готов? — гремит чужой голос.
Адвокат. Сквозь слезы все расплывается, но и без слез зрение начинает подводить меня, замазывая все тусклым.
— Она ранена?! — удивляется Адвокат. — В доме был кто-то еще?
— В доме никого не было!
Глеб бежит со мной на руках. Точно бежит, предметы растягиваются серой лентой по обе стороны. Но ощущение, как будто вперед летит весь мир, а мы движемся назад.
— Тогда почему у нее кровь?
— Я откуда знаю! Она беременна.
— Беременна? Ты потащил беременную на разборки?! Совсем с катушек слетел?!
Топот чужих ног стелется за нами эхом. Я не слышу шагов Глеба, но слышу звук шагов постороннего мужчины. Он словно слоновий топот продавливает атмосферу и нагнетает давление.
— Если это так, то у нее, скорее всего, выкидыш.
Боже, нет! Нет, я не хочу этого слышать!
Хоть и знаю, что со мной творится ужасное, но пока его не назвали, пока не дали форму слова, можно фантазировать, что ошибаюсь. Внутри крепнет уверенность, что на самом деле так и есть, а я пытаюсь выдумать другую причину.
Потому что если это окажется правдой, я просто не выживу.
— Ты идиот. Идиот, Глеб! Захотел повторения?! — вбивается в уши гвоздями голос Адвоката.
— Заткнись! Сейчас все иначе.
— Да уж. Я вижу.
— Замолчи. Дай мне ключи от своей тачки.
Адвокат стоит без движения.
— Дай ключи. Я хорошо заплачу, но тебе придется тщательно прибраться за мной.
— Я не хочу пачкаться! — возмущается Адвокат. — Хочешь, чтобы я прибирал за тобой дерьмецо?! Мой костюм стоит пять долбаных тысяч. В валюте! Я…
— Не поможешь, я найду тебя, где бы ты ни спрятался от меня, и буду срезать кожу твоим же канцелярским
ножиком. По миллиметру!Мужчина в лиловом костюме мрачнеет, передав Бекетов брелок от машины.
— Куда ты с ней? — бросает в спину.
— В больницу.
— Мы за городом. В ближайшем городке для туристов не больница, а простой травмпункт. Тебе нужно дальше. В хороший медицинский центр.
— Она не дотянет!
— Повезешь ее в город, точно не дотянет, — пожимает плечами Адвокат.
— И что ты предлагаешь?
— Гони до моего самолета. Он стоит на взлетной площадке, в десяти километрах к югу. Я позвоню, тебя будут ждать. На борту есть хороший врач.
— Ты возишь с собой врача? С каких пор?
— С тех самых пор, когда один из клиентов решил подчистить за собой все следы. В том числе и меня. Приходится быть начеку. Езжай, я уже звоню Филу, — достает телефон. — Но это дорого тебе обойдется. И деньгами, и ответной услугой.
— Плевать! Звони!
Бекетов опускает меня на заднее сиденье комфортного седана.
— Скоро тебе помогут, Марианна. Держись. Не шевелись. Не дергайся. Тебе обязательно помогут, — коротко целует меня в лоб.
— Все плохо, да? — плачу. — Я такая дурочка. Я не хочу потерять малышей… Я во всем виновата.
— Все будет хорошо, Марианна. Обязательно.
Снова плачу.
— Мне пора за руль. А ты лежи и думай, что скоро все закончится. Не плачь, Марианна, не плачь.
— Много крови, да?
— Крови немного. Тебе от страха так кажется, — спокойно говорит Бекетов, накрыв мои ноги пиджаком. Он гладит по щеке, а я чувствую, что его пальцы скользкие и мокрые.
Бекетов захлопывает дверь, уточняет у Адвоката еще что-то, авто срывается с места.
Перевожу безучастный взгляд в потолок авто.
Все плохо. Потому что Бекетов ни разу не назвал меня Анна-Мария и впервые, за все время, что я его знаю, солгал мне.
Крови много…
*** Бекетов ***
Хуже всего не то, что километры сгорают под колесами тачки недостаточно медленно. Хуже всего то, что Анна-Мария молчит.
Я так привык к ее болтовне, к чепухе, к вздору. Я привык, что она косячит всюду, где только может, и там, где никак нельзя накосячить, в особенности сильно все портит.
Глубоко уверен, что ни один из ее выкрутасов меня удивить не сможет. Я же жду от нее всегда подвоха, но потом она шаркает ножкой и мир летит к чертям, вместе с ним и моя уверенность, что я смогу удержать все под контролем.
На деле ни хрена.
И ни один, даже самый надежный запасной план, не выдерживает натиска неожиданных обстоятельств.
Я этого не ждал. Ее срыва. Считал, что…
Проклятье.
Не имеет значения, на что я рассчитывал и о чем думал. Думать членом может быть чревато последствиями.
Взваливаю вину на себя. Иначе и быть не может. Какие взятки с девчонки, у которой и мысли, и тело скрутило в пляске беременных гормонов и возбуждения. Адреналин срывает планки неопытным.
Но я должен был это предвидеть. Должен был просчитать все риски и оставить Мари в стороне, в безопасности.