Куплю твою жизнь

Пытаюсь убедить себя, что этот поцелуй ничего не значил. Вру. Ничего более потрясающего я ещё не испытывала. Но это только ради маленькой мести. Вредительство. Мелкое пакостничество. Показать ему, что он не так силён, как ему кажется. Что и в его броне есть бреши. А я знаю куда стрелять.

Я не забуду испытанное унижение. Хочу, чтобы теперь он оказался на моём месте и сгорал от желания.

Но вернуться в привычный образ у него заняло времени гораздо меньше, чем мне понадобилось для нормализации пульса.

Сабуров отодвигает меня от себя. Касается своего рта и видит на пальцах отпечаток крови. Хмурится. Затем оборачивается к охране. Не говорит даже. Кивает. И они тут же подбегают к нам.

Наверняка они видели всю сцену. Не могли не видеть.

– В машину её. И друга её запакуйте, – даёт указание человеку, что держит меня.

Я моргаю, как глупая курица, не в силах поверить, что после испытанного он вновь ведёт себя так. Бесчувственно.

Глава 7

Пока меня тащат одни, я вижу, как другие хватают Тами под руки. Он даже не сопротивляется. Понимает, что бесполезно. Вывожу губами: «Прости».

Знала бы, что так всё завершится, не позвонила бы ему. Надо теперь как-то вытащить его из передряги, в которую он попал по моей вине.

Меня бросают на заднее сиденье автомобиля Сабурова. Не ценный груз. Мешок с картошкой.

Адреналин начинает отступать. К эмоциям добавляется смятение и опустошение. А ещё стыд. Неловкость.

Да, он ответил в итоге на поцелуй. Но так… будто нехотя. Заставляя ощутить себя девчонкой, которая вешается на его шею. А мне и без того досталось унижений.

Я-то рассчитывала на иной результат. Что он потеряет голову. Как же. Похоже, она крепко привинчена.

Прилипаю к заднему стеклу автомобиля. Ратмир стоит около той машины, в которую затолкали Тами. Что-то объясняет своему верзиле. С тревогой за всем наблюдаю. Куда теперь нас? На заброшенный склад избивать и пытать? По крайней мере, люди Сабурова выглядят так, словно ежедневно накрывают головы врагов хозяина чёрными мешками, а потом по частям перекладывают в другие мешки. Криминал для них обыденность.

Только сам Ратмир на их фоне похож на бизнесмена, которого оторвали от дел. В этом привычном костюме с иголочки, в белой рубашке, заляпанной брызгами крови. Будто так и надо.

Он оборачивается к своему автомобилю и ловит мой взгляд. От которого я вздрагиваю и отворачиваюсь, смирно усаживаясь на сиденье. В его глазах обещание расправы.

Через минуту дверь распахивается, и занимает водительское сидение. Смотрю на него в ожидании. Молчит. Только бросил мимолётный взгляд в зеркало заднего вида. Заводит машину и трогается с места. Следом двигаются его подручные. И тишина.

Перелезаю на переднее сиденье. Хочу видеть его лицо.

– Мне некому было позвонить, – мягко стелю, смотря на него со всей кротостью, на которую способна. Ради Тами. – Твоего номера у меня нет. Что мне оставалось, по-твоему?

Умалчиваю, что, даже будь у меня десять его номеров, в жизни бы ему не позвонила.

– Пристегнись, – приказывает.

Вздыхаю и выполняю сказанное.

И как общаться с тем, у кого эмоциональный диапазон как у зубочистки?

Хотя он целуется как бог. У меня трусики до сих пор влажные. Ёрзаю на сиденье. Заталкиваю обратно воспоминания о поцелуе.

Отвернулась от него, уставившись на пролетающий за окном городской пейзаж. Сжалась на кресле, размышляя, как теперь найти Аню. От этих дум стало страшно и грустно. Хоть бы ей ничего не угрожало.

А сегодня ведь Новый год.

Подумала о том, что мы должны были провести этот день вместе. Слеза скатилась по щеке, и я украдкой её вытерла. Всё равно Сабурову плевать на мои чувства. Меня даже не сильно волновало, какую кару за побег он придумает. Потому что, казалось, самое страшное уже произошло. И я не о кошмаре, случившемся в квартире дедушки. А о пропаже сестры.

Как бывает после бурных эмоций, сейчас я скатилась на самое дно. Весь мир представлялся мрачным, враждебным и жутким. А олицетворение всего этого сидело за рулём.

Центр города. Москва яркая, украшенная к праздникам. Сообразила, что вновь окажусь там, куда он всегда привозил меня. Побитой.

Сабуров припарковал автомобиль на подземной стоянке. Обошёл машину, вытащил меня из неё. В груди выросла огромная дыра. Пустота. Только ветер гуляет и гоняет сухие ветки.

Путь мне был знаком, но он, будто опасаясь, что я дёрнусь и сбегу, вёл, положив руку на поясницу.

Не знаю, почувствовал ли он моё эмоциональное состояние, либо что-то иное послужило причиной его поведения. Но… он был на удивление мягок. Хоть и молчалив. Видимо, решил отложить казнь.

Квартира казалась пустой. Тихой и тёмной. Интересно, он оставит меня здесь и уедет праздновать? Грустно будет провести этот день в одиночестве. Губы сами собой обиженно надулись.

Вновь слёзы накатывались на глаза. Устало прислонилась плечом к дверному проёму, наблюдая, как он раздевается.

Пальто вешает в шкаф, под ним костюм-тройка. Что ж ты, сука, такой красивый?

Сабуров поймал мой взгляд. Подошёл ближе, помогая снять куртку. Хотя я даже не прикладывала к этому усилий. Ни сил, ни желания не нашлось. Полная апатия.

– Снимай ботинки, – тихо произносит. Какая-то новая интонация. Он просит? Только поэтому, надавливая носком на пятки, и вылезаю из них.

– Ты давно ела?

Пожимаю плечами.

– До того, как меня бросили в погреб, – едкий ответ.

Рана на губе засохла. Говорить стало больно. Даже не понимаю, как могла с ним целоваться. Ужасно ныло.

Голода не чувствовала. Желудок забыл, что такое еда.

Ратмир привёл меня в ванную комнату и усадил на бортик. Не понимала, чего он хочет. Наблюдала за его движениями словно со стороны.

Сначала он снял жилет, оставшись в рубашке и брюках. Уже чуть больше похож на человека, а не на карательную машину.

– С кем собиралась провести этот день? – смотрит, будто прожигает насквозь.

Чувствую исходящее от него напряжение. Только не понимаю, чем оно вызвано.

– С сестрой, – отвечаю глухо. Глаза на мокром месте. По щеке скатывается слеза. И меня пробивает током, когда Сабуров смахивает её большим пальцем.