Куплю твою жизнь

Его слова звучат красиво. Складно. Если бы не одно жирное но. Когда он забирал Анечку, плевать ему было на моё благополучие и то, как нам плохо друг без друга. Наверняка это он сделал так, чтобы она не могла связаться со мной. Но затем вмешался Сабуров.

Догадываюсь, что Ратмир нарядил меня в костюм от «Диор» только потому, что хотел, чтобы я понравилась этим лощёным богачам. В их чистом, без единой соринки, домике.

Он решил оставить меня здесь. Сплавить, да так, что совесть будет молчать.

Я чуть наклоняюсь корпусом вперёд, будто вот-вот упаду с дивана. Сжимаю с силой пальцы. Костяшки белеют. Едва сдерживаюсь, чтобы не кинуться ему на шею и умолять об ином варианте. Я к такому не готова. Не готова расстаться с ним.

Ведь у него имелся выбор. Я видела это по лицу бывшего хахаля матери. Он, очевидно, боится моего покровителя.

Сабуров мог забрать из этого дома и меня, и Аню. Но не захотел. Ему куда удобнее избавиться от меня. Вырвать занозу с корнем. А если глубоко застряла — с кожей.

Чувствую его тяжёлый взгляд на себе. Ждёт моего решения.

Я должна была быть ему благодарна. Но ни на какую признательность сейчас не способна. Мне хочется вцепиться в его лицо ногтями за то, что творится в моём сердце.

Господи, какая же я наивная дура. Самонадеянная, самодовольная, уверенная в себе настолько, что уже не сомневалась, что его яйца в моих руках. А он взял и обрубил мне кисти.

Я не могу встать и уйти. Не могу не согласиться. Не могу доверить неизвестным людям сестру. Выбор без выбора.

Разрешили бы они ей видеться со мной, скажи я нет сейчас? Не факт.

А Сабуров… он уже отказался от меня.

— Хорошо, — медленно поднимаю ресницы, смотрю на Николая Сергеевича.

Он скупо улыбается.

От взгляда Сабурова моя щека грозит вот-вот возгореться.

У меня в руках его последний подарок — сотовый телефон. Я сжимаю его пальцами так сильно, что кажется, он вот-вот треснет. Сдерживаю себя от того, чтобы не посмотреть на него. Если я позволю себе эту слабость, то вцеплюсь в его ногу и он будет уходить отсюда, таща меня по полу. Потом отряхнёт ботинок, чтобы сбить грязь, и пойдёт дальше.

Поднимаюсь, как примерная девочка. Ведь этого от меня и ждут.

— И где моя комната?

Хозяин дома вновь улыбается дежурной улыбкой. Переводит взгляд на Сабурова в ожидании разрешения. Тот, должно быть, кивнул, не знаю. Но мужчина поднялся и вывел меня из гостиной.

Пытаюсь держать себя в руках, но, кажется, рассыпаюсь с каждым шагом всё больше и больше. Оставляя в следах от моих шагов пепел.

Николай Сергеевич провёл меня в просторную комнату на втором этаже. Девчачью. Красивую, с бледно-лиловыми стенами, белой кроватью с балдахином и большими окнами с видом на сад. Не спальня — сказка. Сколько же Сабуров заплатил за этот дорогой приют?

— Смежная с этой комнатой детская Аннушки. Господин Сабуров распорядился позднее привезти ваши вещи. Располагайтесь, скоро ужин. Если пожелаете, его поднимут сюда.

Когда дверь за ним закрывается, я припадаю спиной к стене и медленно сползаю по ней. Наконец позволив себе чувства. Рыдания вырываются из меня толчками, крупная дрожь сотрясает всё тело. Я закрыла рот рукой, потому что опасалась, что меня услышат и на первом этаже.

Такой брошенной я не ощущала себя, даже когда мама ушла. Тогда всё воспринималось иначе, осознание пришло не сразу.

Но Сабуров… мне казалось, он не сможет отказаться от меня. Я чувствовала, что, несмотря на все мои выходки, он что-то испытывает ко мне. Но выяснилось, что нет.

Дверь из смежной комнаты распахнулась. Вошла Аня.

Мне совсем не хотелось, чтобы она видела меня такой разбитой.

— Спичка! Ты здесь! Ты осталась! — испуганная моим состоянием, она подбегает ко мне и не знает, что делать. — Почему ты плачешь? Тебя кто-то обидел?

Аня опускается на пол рядом со мной, неловко пробуя меня обнять. Я сжимаю её за плечики, не в силах справиться с собственной болью и разочарованием.

— Угу, — единственное, что способна произнести сквозь душащие слёзы.

— Кто? Тот огромный мужик? Он так смотрел на тебя, — её слова ещё глубже бередят рану.

— Как? — всхлипывая спрашиваю, прекращая реветь.

— Не знаю, — тихо отвечает, устроившись у меня под мышкой, — будто очень голоден.

Вытираю зло слёзы с щёк, целую макушку сестры, пытаясь прекратить реветь.

— Чтоб он вечно испытывал голод.

Глава 23

В салоне новенького автомобиля пахло бомбически. Втянула химозный запах кожи и пластмассы, словно наркотик через трубочку. Только на днях сняла защитную плёнку с приборной панели, ещё не заляпанной отпечатками.

Кончиками пальцев ласково погладила кожу руля, в центре которого красовался логотип в форме трёхлучевой звезды. Эта дорогая тачка — подарок государства за занятое мной призовое место на чемпионате мира.

По салону разносится сигнал входящего звонка, пока я стою на светофоре. Егор звонит.

— Привет, котёнок.

Морщусь.

— С двадцатиоднолетием! Ты уже получила мой первый подарок?

Утром доставили огромный букет алых роз.

— Спасибо, Егор, ещё не успела тебя за них поблагодарить. Еду с утренней тренировки в универ. Цветы чудесные.

С Егором я встречалась последние три месяца. Он раздражал меня чуть меньше, чем другие молодые люди, предпринимающие попытки ухаживать за мной. А ещё очень отдалённо, фигурой и ростом, он напоминал мне Сабурова. Тоже боксёр. Только поэтому, наверное, я и обратила на него внимание.

Увидела на очередных соревнованиях и замерла, забыв, как дышать. Стояла так, пока он не обернулся. И испытала жесточайшее разочарование. Но он, должно быть, принял мой назойливый взгляд за интерес к собственной персоне.

А я просто делала вид, что рядом со мной другой человек.

— Слушай, котёнок, знаю, что ты хотела пойти в ресторан, а потом заехать за сестрой, но я раздобыл пригласительные на одно мероприятие, о котором давно мечтал. Уверен, тебе понравится. Ты должна пойти вместе со мной!