Купол над бедой

Приоритетные условия, созданные этой программе, наделали хлопот даже князю, экстренно освободившему для найденышей одно из зданий резиденции, на сааланский манер называемое "крылом замка" и представляющее собой отдельно стоящий корпус рядом с донжоном. Что уж говорить о досточтимых и достопочтенных, которым пришлось потесниться. В из ничего образовавшейся школе внезапно оказалось почти полсотни детей в возрасте от четырех до четырнадцати, потерянных родителями, найденных на улице, ушедших из дома и просто заблудившихся. Досточтимые были растеряны: братьев-воспитателей в колонии не направляли, их еще нужно было вызывать из столицы и Города-Над-Морем. Димитри решил: набирайте пока местных воспитателей, они лучше знают, что делать с этими детьми. Все не могли уехать, ищите.

На портале администрации появилось два объявления, первое гласило: "Все малолетние потеряшки в Приозерске, приезжайте с документами на них и забирайте, у вас на это есть неделя, через неделю начинаем оформлять всех оставшихся в интернат". Второе сообщало о вакансиях для воспитателей и педагогов для школы-интерната.

На утреннем совещании, совмещенном с общим завтраком, Димитри вдруг задал вопрос:

– Айдиш, а что такое вообще их местная школа?

Айдиш, задумавшись, безотчетно поднес руки почти к подбородку, потом опомнился и аккуратно положил кончики пальцев на край стола. Димитри понял, что тема, видимо, сложнее, чем казалось, и решил ему помочь:

– Я понял, что они там учат детей, но некоторые мелочи мне показались странными. Это ведь совсем не то, что при монастырях, хоть и похоже, да?

– Да, князь, - по-свойски ответил Айдиш.
– Совсем непохоже.

Это не было фамильярностью, досточтимый был просто очень занят: он собирал по всей голове слова, чтобы дать князю развернутое и понятное объяснение разницы. Выпрямившись и приложив ладони к лицу, монах собирался с мыслями. Димитри ждал, помешивая чай в чашке. Айдиш подумал и начал с главного.

– Эти школы не заменяют детям семьи. Дети возвращаются после занятий в дом к родителям каждый вечер. И еще примерно четверть года дети не учатся, а остаются дома. Чтобы побыть только с родными.

Димитри уронил ложку.

– Здесь совсем другое отношение к детям, пресветлый князь.
– Айдиш счел, что для первого раза довольно, если продолжение потребуется, Димитри скажет об этом сам.

Асана, скучавшая над чашкой с кофе, темой не заинтересовалась вовсе. Она полюбовалась небом в окно, последила взглядом за птицами, потом вернулась мыслями к присутствующим:

– Мой князь, я еду смотреть, как защищен периметр зоны отчуждения. И помогу местным организовать оборону.

Димитри рассеянно кивнул:

– Да, Асана, конечно.

Дейвин, сославшись на визит в город к местным коллегам, стоявший в плане, поднялся одновременно с ней и вышел из общего зала. Димитри посмотрел на своего конфидента:

– К тебе или ко мне?

Айдиш улыбнулся:

– Если ты хочешь поговорить без помех, то ко мне. Если хочешь не упустить дела дня, то к тебе.

Пошли в итоге к Айдишу. На растерзание визитерам и приглашенным князь оставил Иджена, своего секретаря.

Выходя от конфидента через час, Димитри сказал:

– Я тебя выпущу отсюда только мертвый. Потому что в Исанисе ты с этим всем не доживешь до заката, если откроешь рот. И достопочтенному тоже не рассказывай. Или рассказывай так, чтобы он скорей заснул, чем понял. Начинай делать здесь школу для магов. Очень быстро делай, прямо тут, в замке. И познакомь меня со своими местными собратьями по цеху. Я хочу видеть этих людей.

Но вышло так, что желание князя первыми успели выполнить живогородцы: они устроили ему визит в городскую школу через своих знакомых педагогов. На первый взгляд, эти дети ничем не отличались от его товарищей по школе в Исюрмере, вот только магами они не были. И учились в условиях, в которых Димитри, будь его воля, не оставил бы детей ни на день. Но эти дети, не маги и даже не будущие гвардейцы или моряки, утверждали, что сейчас уже ничего, потому что светло, и одежда нужна не такая толстая, как зимой, писать почти не мешает. Их учителя уверенно говорили: "Им нормально - значит, и нам нормально". На переменах они бегали, не глядя вокруг, и орали так, что у него звенело в ушах, но взрослые только улыбались - мол, греются. Он в своем отрочестве имел бы за такой способ согреться не меньше пяти дней постоянно горячей задницы и спины. Но эти воспитатели утверждали, что они добиваются порядка, когда им надо, не применяя силу. Он не видел ни розги, ни плетки в классах - а дети, начиная урок, дружно вставали, приветствуя преподавателя, и молчали, пока взрослый не разрешал им говорить. И были заинтересованы тем, что им рассказывали и показывали. Им было важно правильно решить задачу, правильно выполнить упражнение, сделать лучше, и даже помочь сделать лучше товарищу по классу они тоже хотели - и делали это.

Наместника не представляли им, даже не приглашали зайти в класс, чтобы не создавать лишних помех детям, но оставили двери в классы открытыми, чтобы он, проходя, мог увидеть и услышать все, что ему будет доступно.

Нет, эти дети не были ангелами: князь видел рядом со школой арку входа во двор, в которой мостовая не была видна из-за окурков, читал надписи бранными словами на стенах в этой арке. По пути в Адмиралтейство он заметил, как ученики и ученицы старших классов заигрывают друг с другом в такой форме, что ему, пирату и кавалеру двора, стало не по себе. Но они всю зиму приходили сюда, в это здание без воды и света, учиться. Такие как есть. И их учителя приходили сюда, чтобы их учить, потому что дети их ждали. И были еще их родители, которые каждый день встречали их вечером, не тяготясь ими, и добывали им не только еду на день, но и тетради, и книги, и все необходимое для учебы.

Встречу с педагогами края Димитри поручил организовать да Онгаю - тот, по крайней мере, был им уже известен. Князь помнил свои попытки еще в чине легата собрать Живой Город на встречу самостоятельно и заметил, что во второй раз они были напуганы даже больше, чем в первый. Усвоив за февраль и март, что жители Озерного края склонны к резким решениям, когда нервничают, он решил не провоцировать лишнюю напряженность и поручил графу быть хозяином встречи. Сам он тоже пришел как гость, чтобы быть в равном положении с интересными ему людьми. Фуршет был совершенно обычным - вино и фрукты с Ддайг, печенье из Эстонии, оттуда же сыр и рыба, шоколад и яблочная пастила из Московии. Но гости слегка растерялись и, прежде чем подойти к столам, долго стояли и беседовали, не замечая расставленных блюд и бокалов. Видно было, что люди голодны давно и привычно - по тому, как аккуратно и понемногу они пили вино, как вдумчиво пробовали новые фрукты, как долго присматривались к угощению, прежде чем выбрать себе что-то. Видно было и то, что это их совершенно не смущает, как не смущает изношенная одежда и обувь, привычный холод и отсутствие воды в доступе. Интересовало их другое: где брать рабочие тетради на следующий год, как заменять пришедшие в негодность учебники, что использовать вместо вышедших из строя и изношенных наглядных пособий. И как сохранить интерес детей к занятиям. Первый раз услышав этот вопрос, заданный вовсе не ему, Димитри чуть не уронил бокал, но быстро притерпелся, хоть и продолжив удивляться. В его представлениях, это ученик должен был учителю. И прийти готовым к уроку, и быть жаждущим знаний настолько, чтобы претерпеть любое обращение и справиться с любым заданием. Но по эту сторону звезд сааланский маг со своими представлениями оставался в меньшинстве. Он было задумался, хорошо ли это, но потом вспомнил себя и свои отношения с учителями - а ведь он считал, что любил свою школу и интересовался знаниями, - и припомнил, как подростки, которых он видел здесь, на перемене обсуждали решение какой-то сложной математической задачи в таких выражениях, что покраснела бы и палубная доска. И понял, что они правы, а он нет. И значит, он и должен остаться в меньшинстве, поскольку это их земля и их правила. Иначе... он не стал продолжать мысль.

После этой встречи он вызвал да Онгая, выдал ему счет и сказал:

– Граф, начни с еды для школьников и их учителей. А продолжи, пожалуй, вот чем. Устрой в каждой действующей школе возможность переночевать для всех учителей и учеников.

Граф прижал кулак к груди и пошел выполнять.

Восстановление инфраструктуры края требовало таких затрат, что у Димитри при взгляде на цифры от экономического консультанта шевелились волосы на затылке. Еда для детей и их воспитателей на этом фоне терялась, но не переставала существовать. И внутренних резервов в крае не было. Разрешать свободную торговлю или, как это здесь называли, "снимать санкции" с края соседи не спешили, и, значит, взять в долг у купцов или ростовщиков Димитри не мог. Гуманитарная помощь, о которой он попросил по рекомендации местных советников, не покрывала всех нужд, хотя и снимала часть головной боли. Что он смог, он вынул из своих доходов от Ддайг и Кэл-Алар, что-то выделили по требованию его вассалы. Некоторые, узнав о бедственном положении людей Нового мира, дали даже больше, чем он просил.

Покупать за рубежом семенной фонд тоже не было смысла: оказалось, что все семена одноразовые. Растения, выращенные из них, плодоносили один раз и отказывались воспроизводиться из семян и клубней, полученных с посева. К счастью князя, его предупредили раньше, чем он запланировал траты. Такой подлости он даже предположить не мог, но приходилось считаться и с этим.

И тогда Димитри сделал самое, на его взгляд, очевидное, устроив своим решением переполох в столице: он ввел новый налог на пользование межмировыми порталами, планируя хотя бы какие-то постоянные поступления на восстановление края. Причем он еще раз воспользовался помощью своего экономического советника и усложнил привычную схему, взимая разные деньги с разных путешественников и грузов.