Курьёзы и юмор с физико-математическим уклоном

— Все прекрасно, исключая одно. О газовый рожок я мог зажигать сигару. Ваши новомодные лампочки для этого не годятся.

Через несколько дней Эдисон принес в редакцию только что изобретенную электрическую зажигалку. [25, стр. 51]

Только физики — соль

Великий датский ученый Нильс Бор (1885–1963) в очередной приезд в Советский Союз посетил физический факультет Московского государственного университета. Студенты встретили его шуточной песней со словами: «Только физики — соль, а все химики — ноль».

Однако к великому смущению юных гордецов Бор заметил, что всю жизнь считал и считает себя химиком! [25, стр. 54]

Сперва начать считать…

Немецкий ученый Макс Борн (1882–1962), один из наиболее выдающихся физиков современности, придавал огромное значение математической подготовке, что даже выражалось в его шуточном совете ученикам:

— Сперва начать считать, потом подумать. [25, стр. 54]

Теорема Эренфеста

Существует теорема, сформулированная физиком Паулем Эренфестом: «Всякий человек обедает в ресторанах до тех пор, пока ему не надоест; тогда он женится». [25, стр. 55]

Закон Крылова

Алексей Николаевич Крылов, математик, физик, кораблестроитель и организатор науки, настойчиво возражал против создания многочисленных комиссий с большим штатом для разрешения тех или иных вопросов. Он даже сформулировал «закон»: «Производительность работы комиссии обратно пропорциональна числу ее членов». [25, стр. 56]

Группа математиков «Колмогоров»

Авторитет Колмогорова как ученого был настолько высок, а научная эрудиция настолько широка и многогранна, что одно время среди американских математиков ходила легенда о том, что под именем «Колмогоров» в России будто бы работает целая группа математиков — наподобие Бурбаков^[60] во Франции^[61]. [25, стр. 58] [32, стр. 169]

Признание заслуг

Высшая научная почесть наступает с того момента, когда имя великого ученого начинают писать с маленькой буквы, превращая его в общепринятую единицу измерения: ампер, вольт, фарада, генри, кюри, гаус, эрстед, кулон… [25, стр. 61]

Совет Эйнштейна

На вопрос о том, как избежать ошибок в научных публикациях, Эйнштейн ответил:

— Единственный верный способ не делать ошибок — это не публиковать ничего значительного! [25, стр. 62]

Приглашение

Поглощенный целиком собственными мыслями, Альберт Эйнштейн как-то встретил своего друга и приветливо попросил его:

— Приходите ко мне вечером. У меня будет и профессор Стимсон.

— Но ведь я Стимсон?! — удивился собеседник.

— Это не имеет никакого значения, — возразил ученый, — все равно приходите! [25, стр. 63]

Харди и Литлвуд

Однажды к известному немецкому математику Эдмунду Ландау приехал другой математик Литлвуд. Ландау со свойственной ему непосредственностью воскликнул:

— Так, значит, вы на самом деле существуете! А я-то думал, что это псевдоним, которым Харди подписывает свои работы, когда считает, что они недостаточно хороши для него. [25, стр. 65]

Ошибка в расчетах

С известным физиком Э.Ферми случилась такая история. В его квартире было холодно, и жена предложила вставить вторые рамы. Поскольку Э.Ферми был человеком науки, он решил сначала теоретически рассчитать, какой эффект дадут эти рамы. Расчеты показали, что эффект незначителен. Жена не прислушалась к этим доводам и все-таки вставила рамы. В квартире стало заметно теплее. Э.Ферми удивился, вернулся к расчетам и обнаружил ошибку. [25, стр. 67–68]

Американизация детей

По приезде в США семья Энрико Ферми так много слышала разговоров о свободе личности, что как-то четырехлетний Джулио на предложение матери вымыть руки заявил:

— Ты не имеешь права меня заставлять! Здесь свободная страна! [25, стр. 68]

Гильберт об ученых и инженерах

Немецкий математик Давид Гильберт (1862–1943) считал, что теоретическим исследованиям не нужно стремиться придать поскорее промышленную, инженерную направленность. Как-то его перед лекцией предупредили, что он должен высказаться против идеи несовместимости науки и техники. Помня об этом предупреждении, с присущим ему остроумием он в своем выступлении сказал:

— Приходится слышать разговоры о враждебности между учеными и инженерами. Я не верю в это. Я действительно твердо убежден в том, что это неправда. Ничего подобного и не может иметь места, потому что ни те, ни другие не имеют ничего общего между собой. [25, стр. 68]

Ожерелья и лаборатории

После одного из пышных приемов в Англии в честь супругов Кюри Пьер рассказывал Мари:

— Представь себе, я за обедом, не зная, чем заняться, придумал развлечение: стал высчитывать, сколько лабораторий можно выстроить на ожерелья, обвивающие шею каждой из присутствующих дам. К концу обеда, когда начался общий разговор, я уже выстроил астрономическое количество лабораторий! [25, стр. 70]

Проказы Ричарда Фейнмана

Молодой американский физик Ричард Фейнман, лауреат Нобелевской премии 1965 г., работавший в годы второй мировой войны в секретной группе в Лос-Аламосе, прославился своими проделками.

Чтобы позлить цензоров, он уговорил свою жену присылать ему письма, разорванные на сотни маленьких клочков. Сидящим на проверке чиновникам приходилось долго составлять кусочки головоломки.

Фейнман забавлялся также разгадыванием комбинации цифр в замках стальных сейфов, в которых хранились самые важные результаты исследований. Однажды ему удалось за несколько недель разгадать нужную комбинацию и открыть шкаф с главной картотекой в тот момент, когда дежурный офицер вышел на несколько минут. Фейнман положил в сейф записку: «Угадай, кто?»

В дальнейшем он наслаждался ужасом, охватившим чиновника службы безопасности, когда тот читал бумажку, совершенно непонятным путем попавшую в святая святых «Манхэттенского проекта» (условное название исследовательского атомного центра). [25, стр. 70–71]

О химиках и музыкантах

Ференц Лист в 1842 году совершал триумфальную поездку по европейским странам. Он дал несколько концертов и в Кенигсберге. В знак уважения к прославленному музыканту философский факультет университета решил ему присвоить ученую степень доктора. Правда, опасались мнения декана факультета истории Друмана, который придерживался мнения, что музыка — совершенно недостойное занятие для мужчины. Когда спросили Друмана, согласится ли он на присуждение ученой степени музыканту, декан ответил: