Куриный бульон для души. Чудо любви. 101 история о надежде, родственных душах и магии чувств
Шрифт:
Мой муж улыбнулся:
– Я помню тот День благодарения. Мои родители и несколько давних друзей буквально загнали меня в угол и призвали снова открыть себя для любви. Ведь я отказался от попыток после целой серии неудач.
Но это еще не все. Оказалось, что одна подруга посоветовала моему мужу встречаться с учительницей – она считала, что ему, как очень отзывчивому человеку, нужно искать партнера помогающей профессии.
Так он и сделал. И вот мы здесь – вместе уже шестнадцать лет, и у нас три дочери.
Сегодня, когда люди спрашивают, как я познакомилась со своим мужем, я делаю паузу и отвечаю:
– Нас познакомила моя
Один из тысячи подобных
Объятия мамы длятся даже после того, как она вас отпустила.
Мама умерла, когда мне было двадцать лет. Потеря оказалась разрушительной. Время немного смягчило боль, но я по-прежнему ловлю себя на желании позвонить ей и рассказать о чем-то особенном. Так было, например, когда я влюбилась, когда у меня родился первый ребенок и когда я купила свой первый дом. Думаю, что никогда не перестану испытывать это чувство.
Мне очень хотелось поговорить с ней, когда я встретила своего мужа. Мы с Джеймсом встречались несколько лет, прежде чем пожениться. Сколько раз я думала о том, как было бы здорово позвонить маме и узнать, что она думает о нем. Папа и мачеха были замечательными, но я все равно скучала по маме.
Однажды мой отец сообщил, что они с мачехой готовят дом к продаже. У него было несколько коробок с мамиными вещами, которые он хранил для нас с сестрами, и теперь мы должны были порыться в них и выбрать вещи, которые хотели бы оставить.
В коробках лежало все: от одежды до фотографий и украшений. Одна из них, большая, была доверху заполнена керамикой. Моя мама обожала керамику, покупала ее у местных мастеров в огромных количествах, поэтому я провела половину детства, переставляя расписные тарелки с полки на полку. Некоторые изделия действительно были красивыми, но керамика мне в принципе не нравилась, поэтому я перешла к другой коробке.
Джеймс же, напротив, был очарован. В средней школе и колледже посещал уроки в гончарной мастерской. Теперь он копался в коробке, пока не нашел одну вещицу, которая, по его словам, была очень похожа на его собственную.
Это был горшок, который внешне мало чем отличался бы от тысячи других подобных, если бы не углубление для большого пальца на боку. Когда-то давным-давно преподаватель Джеймса заметил, что все его работы выглядят одинаково. И тогда Джеймс стал оставлять углубления на всех своих горшках.
Пораженный столь невероятным совпадением, мой муж перевернул горшок, чтобы увидеть подпись художника. На донышке красовались инициалы – Дж. О. Но и на этом дело не закончилось. Когда Джеймс подписывал свои гончарные изделия, он не только вырезал свою подпись на глине, но и покрывал ее глазурью. Эта подпись была выполнена именно таким образом.
И тут это случилось. Как позже описал Джеймс, вся комната словно потемнела – остался только горшок. Его сердце заколотилось, осознание обрушилось на него, как приливная волна. Горшок был так похож на один из его собственных, потому что он и был одним из его собственных. Этот горшок, который я отчетливо помню с юных лет, был брошен моим мужем и куплен моей мамой на уличной
ярмарке примерно за семнадцать лет до того, как мы начали встречаться.Это было похоже на объятие моей мамы – подтверждение того, что, если бы она прожила достаточно долго, чтобы узнать Джеймса, она бы выбрала его так же, как выбрала этот керамический горшок. Она как будто снова была здесь – держала горшок, улыбалась и говорила мне: «Молодец».
Глава 6. Счастливо и смешно
Случай на озере Элк
Я думаю, что одно из лучших решений проблемы – это найти в ней немного юмора.
Мой спутник опаздывал, так что у меня было достаточно времени, чтобы уже несколько раз оглядеть свое отражение в зеркале. Наряд я подбирала очень тщательно: шарф, белая блузка, аккуратно выглаженные капри и новые кожаные туфли. В свои восемнадцать я все еще не была уверена в своем чувстве стиля, но сегодня, кажется, все складывалось неплохо.
Наконец явился мой друг и открыл для меня пассажирскую дверцу своего спортивного автомобиля. Мы планировали прокатиться по сельской местности к северу от Виктории, Британская Колумбия, а затем найти небольшой ресторанчик, чтобы выпить свой послеобеденный чай. Всю дорогу по шоссе Пат-Бей мы болтали вполне непринужденно.
Вдруг я заметила указатель на региональный парк Элк/Бивер-Лейк. Никто из нас там никогда не был, поэтому мы решили заехать. Это было спонтанное решение. Погода стояла солнечная, поэтому пляж был переполнен, но нам все же удалось найти место для парковки. Мы нашли тропинку, и она уводила нас все дальше от шума – сначала через лес, затем мимо частных коттеджей и, наконец, вдоль ряда небольших прудов.
Минут через двадцать я пожалела свои новые туфли и предложила вернуться. Однако вместо того, чтобы развернуться и двинуться в обратном направлении, мы почему-то решили пойти по еле заметной тропинке, ведущей через поле, – в надежде на то, что она позволит нам обогнуть дальний ряд прудов.
Однако, к нашему разочарованию, «тропинка» быстро исчезла. Сквозь кусты перед нами просвечивала вода, и мы подумали, что окажемся прямо у пруда, если проберемся через заросли сорняков высотой по пояс и ежевику. А оттуда уже будет легко вернуться назад.
Заросли оказались гораздо гуще, чем мы предполагали, но чем глубже мы забирались в них, тем решительнее шли вперед. По нашему общему мнению, путь вперед всегда бывает легче, чем путь назад. Еще через полчаса мы наконец добрались до кромки воды и обнаружили слева еще более густые заросли, а справа – неустойчивый берег. Сделав несколько осторожных шагов, мы оба тут же оказались по щиколотку в сочной грязи.
В этот момент более мудрые люди отступили бы, но мы были молоды и не знали слова «поражение». В пруду росли камыши, но сквозь них на том берегу виднелась свежескошенная трава. До нее было совсем близко. Коротко посовещавшись, мы разработали план: все, что нам было нужно сделать, – это перепрыгивать с одного маленького камышового островка на другой, чтобы через несколько прыжков оказаться на том берегу.