Курляндский гандикап

Если верить донесениям моих соглядатаев, принц Оранский чуть ли не по потолку бегал. Если Франция нападет на Нидерланды как раз в тот момент, когда он, вместе со своим войском отсутствует, ему этого не простят. И Вильгельм потеряет не только призрачную английскую корону, к которой только примеривался, но и свое положение в родной стране. Свою репутацию. А в его случае это хуже смерти. Принц Оранский вовсе не рассчитывал застрять в глуши, завязнув в боевых действиях. А потому пошел на компромисс.

Надо ли говорить, что в качестве главного миротворца выступил я? И сколько сил мне пришлось потратить, чтобы организовать королевское примирение двух упрямых баранов — ни в сказке сказать, ни пером описать. И Яков, и Вильгельм понимали, что долгое сражение не в их интересах. Стюарт не доверял своим придворным, готовым перебежать на сторону победителя, а Оранского звали Нидерланды. Так что пришлось делать хорошую мину при плохой игре.

Вильгельму пришлось вернуться в Нидерланды. Однако он, как умный человек, обставил это красиво, затеяв очередную рекламную акцию. На сей раз с моей помощью. Типа, он и не собирался отбирать у Якова трон, а ушел потому, что достиг своих целей. Под давлением со всех сторон Якову действительно пришлось неслабо уступить. Он подписал приказы о созыве парламента, пообещал не помогать Франции (причем это, как раз, ему легко далось), и пошел навстречу некоторым требованиям протестантов. Засилье католиков отменялось.

Правда, и в другую сторону перекоса не было. Я призвал народ равняться на Курляндию, где либерально относились к различным религиозным течениям. Требование было только одно — не хулить чужую веру и не призывать к насилию под религиозными лозунгами. И ничего, живет как-то народ. Даже в России, которую собравшиеся считают дикой, и то происходит постепенное примирение раскольников с православными. Дело идет трудно, не без эксцессов, но идет же!

В итоге, самым недовольным остался Яков, который сохранил корону, но потерял часть свобод и земель. Ирландия отошла под мою руку, а Уэльсу, как и Шотландии, подтвердили статус независимых государств, имеющих общего монарха. Создание Соединенного Королевства Великобритания на некоторое время отодвинулось.

Ну а меня впереди ждал Дублин, повторная коронация Анны, и осваивание новой страны. Надеюсь, я сделал правильную ставку, и история изменится в нужном мне направлении.

Глава 4

Жить на две страны проблематично даже в прогрессивном 21 веке. Чего уж говорить про 17-й? А если учесть, что двумя разными странами нужно управлять? В какой-то момент я даже позволили себе слабость пожалеть, что влез в такую авантюру. Но на самом деле, у меня не было особого выбора. Если я желал, чтобы Курляндия оставалась богатой и независимой страной, следовало приложить все усилия. И ирландская корона, доставшаяся моей жене, казалась неплохим способом решить проблемы.

Во-первых, менялся статус. И Курляндии, и мой личный. А это в политике очень важно. Во-вторых, ослабление Англии и лишение ее такого источника дохода, как Ирландия, должно было внести нужные мне изменения в мировую историю. И нет, я не разделял мнение о том, что Ирландия — это нищая страна, с которой нечего взять. Если бы было нечего взять, то англы бы за эту территорию так не цеплялись.

Да, работы предстояло море. Однако моему отцу Курляндия досталась в еще более ужасном состоянии. И ничего, он справился. И я постараюсь. Почему бы хотя бы не попытаться найти с ирландцами общий язык? Самых отъявленных бузотеров проредил Кромвель, да плюс в дальнейшем активных деятелей в колонии высылали, так что неразрешимых проблем возникнуть не должно. К моему счастью, сэр Уильям Петти уже покинул этот бренный мир. Вот кто мог бы доставить немало проблем! Однако и без него недоброжелателей хватало.

В этом плане фигура Анны в качестве королевы оказалась оптимальным решением. Она устраивала и сторонников Якова — поскольку была его дочерью, и его противников — поскольку была протестанткой и любви к своему отцу не питала. К тому же, новоявленных подданных моей жены грела надежда, что они смогут присосаться к каким-нибудь выгодным курляндским производствам. Я не спешил их разочаровывать. Пусть привыкнут к Анне в качестве королевы, а там посмотрим.

Правильная традиционная ирландская коронация предусматривала целый ритуал. Довольно древний, и не совсем приличный. Однако я ограничился празднеством в Дублине. Коронация вылилась в широкомасштабное гуляние с фейерверками и разбрасыванием денег. С одной стороны, в будущем это может стать поводом для бунта под лозунгом, что «царь не настоящий», а с другой… для бунта всегда повод найдется. А значит нужно сделать так, чтобы народ бунтовать не хотел.

Наверное, я так и не убедил бы Анну стать королевой, если бы это не было действием в рамках противостояния Якову Стюарту. Папашу своего моя супруга на дух не выносила. И для того, чтобы доставить ему неприятности, готова была многим пожертвовать. Хотя как раз Дублин никаких особых жертв от нее не требовал. Столица Ирландии была менее ирландской, чем любой другой город. К концу семнадцатого столетия Дублин являлся единственной частью Ирландии, где большую часть населения составляли протестанты. И управлялся он английским протестантским меньшинством. Словом, Дублин и Анна нашли друг друга.

К сожалению, чем дольше я присматривался к поведению Анны, тем отчетливей понимал, что полноценной правительницей Ирландии она не сможет стать никогда. И потому, что не слишком рвется решать государственные вопросы (внешняя мишура правительницы ей нравится гораздо больше) и потому, что не слишком расположена к ирландцам.

Мда. Видимо, моей супруге нужен был рядом полная тряпка Георг, чтобы она проявила хоть какие-то лидерские качества. Похоже, в реальной истории Анне просто деваться было некуда. А теперь, оперевшись на мое надежное плечо, она вполне может наплевать на дела и получать только удовольствие от балов, нарядов и подобострастия своих подчиненных. Кажется, Анна унаследовала английскую снобистскую привычку смотреть свысока на всех, кто не является англичанином. И ирландцы в ее глазах были людьми второго сорта.

Словом, отношения с населением выстраивал я. Вникал, общался, старался помочь и перетянуть на свою сторону. Ну или хотя бы обеспечить нейтралитет. А с Англией не раз и не два пришлось бодаться. Чего только стоило надавить на Якова, чтобы он не вводил высоких пошлин на ввоз ирландских шерстяных изделий в Англию. В стране и так с производством туго было. Еле-еле теплились кое-какие очаги кустарной и мануфактурной промышленности. В большинстве своем — производство льняных тканей, винокурение и зачатки хлопчатобумажного производства.

Сложнее всего далось противостояние с англиканской церковью, в пользу которой производилась всеобщая уплата десятины. Но поскольку католиков в Ирландии было большинство, проблему решить удалось. Любви в глазах церковников после этого я, понятно, не снискал, но для меня важнее было получить лояльное население.

В принципе, снижение налогов и уважительное отношение к местным традициям уже должны были сыграть свою роль. А я планировал дополнительно простимулировать местное сельское хозяйство. Мои опытные теплицы в Курляндии давно переросли в нечто вроде исследовательских центров. И новые, более урожайные сорта зерновых показали себя прекрасно. Да и животноводство не отставало. Поощрение мелких собственников и постепенная скупка земель у разорившегося дворянства позволяло мне свободно экспериментировать в Курляндии.

Однако главным своим достижением я считал не повышение урожайности, а постепенное избавление от закабаления крестьян. Работа велась не один год (точнее — уже не первое десятилетие), но постепенно давала свои плоды. В Курляндии стало почти неприлично иметь крепостных, статистику портили только недавно присоединенные земли, но и там велась работа. К счастью, в моей стране не было такой проблемы, как в России 1861-го. Для того, чтобы предоставить землю всем желающим, не нужно было осваивать Сибирь и Дальний Восток.