Куропатка и беременность

Ну давайте же. Я торопился добраться до своих ворот и… встать в очередь.

Адреналин струился по моим венам, и темп был мучительным. Но, наконец, я прошел через терминал.

Я осмотрел дисплеи, чтобы убедиться, что направляюсь в нужное место. Затем прошел мимо пустой зоны отдыха, увидев только одного человека за стеклом. Ее ноги были подняты на кресло, и она смотрела на улицу. Ее красное парка облегала хрупкую фигуру.

Мои шаги замедлились.

Я узнал эту красную парку.

— Что за… — Я изменил направление, двигаясь прямо к окну. Это происходило на самом деле? — Ева?

Она дернулась, обернувшись на мой голос. Ее карие глаза были полны слез.

— Тобиас?

— Я думал, твой рейс в десять.

— Так и было. — Она яростно вытерла щеки и выпрямляясь. — Я пропустила его. — Так она плакала из-за этого?

— Через час будет еще один.

— О. Я… подожди. Откуда ты это знаешь? Что ты здесь делаешь?

Я сел в кресло рядом с ней.

— Вылетаю в Сиэтл через час. У меня там пересадка, а потом лечу в Лондон.

— Что?

— Почему ты опоздала на свой рейс?

Она повела плечом.

— Я оцепенела.

Я взял ее правую руку в свою, переплетя наши пальцы. Затем постучал большим пальцем по ее указательному.

— Раз. Два. Три. Четыре.

Она шмыгнула носом.

— Я объявляю войну большим пальцам.

— Прикоснись. — Наши большие пальцы соприкоснулись. — Победитель задает первый вопрос.

Она даже не сопротивлялась, и мой большой палец мгновенно поймал ее.

— Почему ты оцепенела?

— Потому что не уверена, не совершаю ли я огромную ошибку.

— Давай еще раз. — Мы провели еще одну дуэль пальцев, и снова она позволила мне победить.

— Ты хочешь поехать в Лондон?

— Нет. Да. — Ее глаза наполнились слезами. — Я не знаю.

— Что если я пойду с тобой?

Ее подбородок задрожал.

— Правда?

— Правда. Если я поеду с тобой в Лондон, ты бы захотела поехать?

— Да. Но… что тогда?

— Не знаю, детка. — Я отпускаю ее руку, чтобы обхватить ее лицо. — Я не знаю. Но мы могли бы начать с этой поездки. А там посмотрим. Что я знаю, так это то, что я не могу отпустить тебя. Поэтому, если это значит, что мне нужно поехать с тобой, то я еду с тобой.

— Тобиас, я… — Она покачала головой. — Что ты говоришь?

— Я люблю тебя.

Упала еще одна слеза.

— Я тоже тебя люблю.

Я прижался губами к ее губам, проглотив стон. Ее слезы продолжали литься, капая мне на лицо, но, когда я поцеловал ее, она начала смеяться, прижимаясь ко мне, а я прижимался к ней, пока нас не разлучил прокашлявшийся сотрудник ворот.

— Ты действительно поедешь со мной в Лондон?

— Я не собираюсь просить тебя остаться, — сказал я. — Не потому, что не хочу, чтобы ты оставалась, а потому, что думаю, что ты останешься. Останешься ради меня и ребенка, даже если ты не готова. Ты хочешь в Лондон. Значит, Лондон — это то, что мы сделаем.

— Я бы осталась.

Да, она бы так и сделала. Но я бы не стал заставлять ее выбирать. Я не собирался быть человеком, который подавлял ее мечты и выдвигал ультиматумы. Она заслуживала лучшего.

— Как насчет еще одного приключения? Мы поживем в Лондоне. Потом мы решим, что делать дальше. Вместе.

— Ты уверен? Как насчет твоего дома? Твоей семьи?

Я заправил прядь волос ей за ухо.

— Я смотрю на свою семью. Я смотрю на свой дом.

— У меня долгое время не было дома, настоящего.

— Теперь — есть. — Я поцеловал ее в лоб, затем снова взял за руку. — Поборемся пальцами, чтобы узнать, кому достанется мой билет первого класса.

Она одарила меня озорной ухмылкой. На этот раз она не позволит мне победить.

— Я в деле.

Эпилог

Ева

Год спустя…

— Поскольку мы приехали рано, не могли бы мы быстренько заскочить на строительную площадку? — спросил Тобиас, когда я везла нас в город. — Я хочу посмотреть, как выглядит наружное освещение ночью.

— Конечно. В какую сторону?

— От знака «Стоп» двигайся на север.

— Ого. — Я бросила на него сердитый взгляд. — Следи за своим языком.

— Что?

— Ты сказал на север.

Он усмехнулся, качая головой.

— Поверни налево у знака «Стоп».

— Лучше. — Я ухмыльнулась, затем бросила взгляд в зеркало заднего вида.

Изабелла спала в своем автомобильном кресле, ее крошечные губки были идеально надуты. Для нее это будет долгая ночь, учитывая, что ей уже давно пора спать.

Сегодня была ежегодная семейная рождественская вечеринка, и она была одета соответственно случаю. Ее красное бархатное платье было отделано белым. Ее тапочки долго не продержатся, потому что она ненавидела обувь, но я все равно надела их поверх колготок.

— Ты захватила наушники? — спросил Тобиас.

— Да, — пробормотала я. Эти долбаные наушники. — Они в пакете для подгузников.

Его родители наняли концертную группу, как делали почти все годы, и на площадке должно было быть шумно. Поэтому, Тобиас нашел пару наушников детского размера. Только вместо того, чтобы найти симпатичную розовую или фиолетовую пару, боже упаси, что-нибудь, что сочеталось бы с ее платьем, он нашел оранжевые.

Оранжевые.

Когда я спросила его, почему он выбрал такой отвратительный цвет, он сказал мне, что они были единственными с регулировками, чтобы она могла носить их, когда станет старше.

Мой муж был очень практичным человеком.

Тобиас сделал мне предложение возле женского туалета в аэропорту Сиэтла. Очаровательно. Справедливости ради, я испортила его планы насчет чего-то романтичного. Я прислонилась головой к его груди, и когда моя щека задела что-то твердое в кармане его пальто, я приставала к нему, чтобы он сказал мне, что у него там, пока он, наконец, не сдался.

С тех пор, то же самое кольцо, которое он купил много лет назад, было на моем пальце. И по состоянию на прошлую неделю, компанию ему составляло обручальное кольцо.

Мы поженились на следующий день после того, как наконец переехали домой в Монтану. Мы вдвоем отправились в здание суда во время ланча и оформили все официально.

Без платья. Без смокинга. Только Тобиас, наша дочь и я.

В Лондоне мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что я не готова к новому переезду. К третьему триместру, когда у меня распухли лодыжки, заболела спина и изжога стала невыносимой, все, чего я хотела, — это вернуться домой.